Алтарь (СИ)

- Соседи уже вызвали полицию, я вызвал полицию, она скоро приедет. - бормотал Дозорный.

Словно пытаясь оправдаться перед самим собой и мучающейся в аго-нию за дверью девушкой.

На лестничную площадку вбежал Женя. Лицо парнишки было в крови, из глаз ручьём текли слёзы. Шмыгнув разбитым носом, парнишка бесстрашно рванул мимо оцепеневшего от ужаса мужчины к двери в квартиру двести двадцать пять.

- Стой, ты куда? - хрипло прошептал Степан Игнатьевич, схватив подростка под локоть.

- Карина, Карина, у них, - бессвязно лепетал Женя, пытаясь избавиться от железной хватки Дозорного, - Даша Карину забрала, зачем она её взяла, мамка с работы придёт, убьёт, если узнаёт, что сестрёнка пропала.

Карина, младшая сестра Жени, не сразу сообразил Степан Игнатьевич, девочка была ещё совсем кроха, ей едва исполнилось пол года.

Что же, к чертям собачьим происходит, за этими долбанными дверями! Степан Игнатьевич взглянул на потёртую дверь, словно пытаясь силой мысли проникнуть сквозь непреодолимый барьер и узнать что - же там происходит.

Глаза Степана Игнатьевича расширились от ужаса, волосы на затылке стали дыбом, сердце громко ухнуло и замерло в груди. Схватив парнишку в охапку, начал пятиться от двери прочь.

Дозорный отчётливо различил, за безумным не прекращающимся воп-лем, плачь маленького ребёнка и торжествующий рёв, какой то тёмной силы, обретшей желаемое.

- Дядя Стёпа, пустите меня, - в отчаянье мальчик впился мужчине в руку.

Но оцепеневший от страха Степан Игнатьевич, словно не чувствовал боли, не сводя испуганного взгляда с дверей. То, что происходило было не самым ужасным, понял Дозорный, настоящим ужасом будет то, что вырвется наружу из квартиры двести двадцать пять, если у кого - то хватит глупости взломать дверь.

Полиция отреагировала на вызов довольно оперативно. Во двор многоэтажки, под вой сирены, влетели три полицейские машины. Столпившиеся у подъезда зеваки и жильцы, не обратили на подъехавшие машины никакого внимания. Завороженно следя за безумным танцем теней на стенах злополучной квартиры. Каждый новый вопль несчастной заставлял толпу вздрагивать и делать крошечный шаг назад.

Шестеро полицейских выскочили из своих машин и исчезли в подъез-де.

Внезапно смолкшие вопли, окутали лестничные пролёты давящей ти-шиной. Звуки шагов, бегущих по ступенькам раздавались особенно зловеще и гулко. Вестники плохих новостей, бежали вверх, перепрыгивая через две ступеньки, что бы побыстрей взломать дверь таинственной комнаты и сообщить миру ужасную правду о том, что произошло.

- Всё кончилось! - Степан Игнатьевич крепче прижал к себе плачущего мальчика, ласково взъерошил его волосы.

Женя неожиданно понял, что нечто забрало у него сестрёнку которую он ещё даже не успел по-настоящему полюбить. Этот постоянно кричащий комочек плоти, забирал почти всё его свободное время. Своими криками она отвлекала его от книг, от знаний которые в них скрывались. Карину забрали у него, когда он только начал к ней привязываться.

Он не будет девочке старшим братом, а она ему младшей сестрой. Их не будут связывать общие тайны, невинные детские шалости. В том месте, где должны были храниться воспоминания о сестре, он всегда будет чувствовать холод и пустоту.

Женя зарыдал в голос, тоскливо, одиноко, словно молодой волчонок отбившийся от стаи. Мальчик без сил обмяк на руках Дозорного.

Несколько выстрелов в клочья разорвали нависшую тишину, Женя ис-пуганно вздрогнул, полицейские настороженно замедлили шаг. Степан Игнатьевич напряжённо вслушивался, ожидая новых выстрелов.

Полицейские сгрудились на лестничной площадке перед запертой две-рью в квартиру двести двадцать пять. Молча переглянувшись, достав табель-ное оружие, щёлкнув предохранителями, полицейские по сигналу старшего вышибли дверь и быстро исчезли за ней.

На несколько секунд домом вновь завладела гнетущая тишь!

Крики полицейских нарушили тишину, хлопнула сломанная дверь, на площадку из квартиры выскочил совсем ещё молоденький парнишка. Блед-ный, дрожа словно осенний лист, не обращая внимание на Дозорного и Же-ню. Парнишка перегнулся через перила, шумно сблевал.

Полицейского выворачивало так сильно, что он едва не перевалился через перила и не отправился следом за содержимым собственного желудка. Отпустив Женю, Степан Игнатьевич, еле успел схватить паренька за ремень и втащить обратно.

- Карина! - освободившись от медвежьих объятий Дозорного, парниш-ка побежал в квартиру.

Усадив трясущегося полицейского на пол, Степан Игнатьевич пошел следом за Женей.

- Бросай нож, бросай нож!

- Сука брось нож! Я стреляю!

- Не подходи, не подходи!

Нервный гомон полицейских был пропитан ужасом и страхом. Парни кричали, перебивая друг друга, явно стараясь придать криком уверенности себе.

Первый труп лежал в коридоре ведущим из прихожей. Молодой парень со страшной огнестрельной раной в животе. Дозорный сразу определил, рана была смертельной. Несчастный полз за помощью, даже не подозревая о том, что он уже мёртв. Жирный кровавый след тянулся за мертвецом из залы. Комнаты, ставшей центром разыгравшейся здесь трагедии.