Над Потомаком тянулись темные грозовые тучи. Звучно захлопали первые дождевые капли. На фоне темнеющего горизонта вспыхнула яркая голубая молния. Затем послышался отдаленный раскат грома.
Укрывшись в какой-то нише, Армстронг подождал, пока закончился дождь. Витрина, рядом с которой он стоял, рекламировала записывающую аппаратуру. Демонстрационная модель была включена, и на экране высвечивалась передовица «Вашингтон пост».
Брови Армстронга сдвинулись так же грозно, как и тучи над его головой, когда его глаза впились в правую колонку.
Громадные кулаки Армстронга сжались, пальцы вжались в ладони. Он не успел до конца переварить прочитанное, так как его внимание тут же привлекла другая тема.
Не обращая внимания на дождь, гром и всполохи молний, Армстронг бегом припустил по улице.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Адрес, указанный в телефонном справочнике, принадлежал дому в колониальном стиле, расположенному на участке, огражденном высоким забором. Поверху бежала колючая проволока, по которой был пропущен ток. У парадных ворот располагалась одна крепкая сторожка, за ними — другая. Рядом со сторожками возвышались огромные стальные ворота, за которыми виднелись решительно настроенные охранники. По участку расхаживали патрули из столь же внушительно выглядевших парней. Судя по всему, сенатор Уомерсли считал себя фигурой весьма значительной.
Армстронгу стало ясно, что просто так, через какое-нибудь окно или дверь, внутрь не проникнуть. И думать нечего. Силой тут тоже ничего не добьешься, разве что по шее накостыляют. Ситуация требовала изобретательности.
«Потише, потише, охотник за обезьянами!» — проговорил он про себя, подходя к парадным воротам.
Охрана, увидев его, насторожилась. Армстронг придал лицу туповатое выражение и обезоруживающе улыбнулся. Один из охранников презрительно сплюнул.
Просунув визитную карточку сквозь толстые прутья ворот, Армстронг заговорил угодливым тоном:
— Не соблаговолите ли поинтересоваться у сенатора Уомерсли, не соизволит ли он принять меня?
Взяв карточку, охранник посмотрел на нее, затем спросил:
— Вам назначено?
— Нет.
— По какому делу вы хотите его видеть?
— По делу, о котором разговаривал со мной сенатор Линдл.
— О’кей. Подождите здесь.
Ожидание растянулось на полчаса, в течение которых он слонялся у ворот и спрашивал себя, сколько же вопросов пробегает сейчас по телефонным проводам. Вопросов относительно его личности. Наконец охранник вернулся и угрюмо открыл ворота.
— Он вас примет.
Армстронг двинулся к дому, сопровождаемый охранником. Ворота за ними с лязгом захлопнулись; звук получился зловещий, примерно так же встречают гостя, получившего срок в двадцать лет Синг-Синг. По дороге им встретился еше один патрульный, ведущий на цепи собаку размером в половину лошади. Цепь по толщине напоминала якорную.
Оказавшись в доме, они прождали еще пять минут в полутемном холле, отделанном дубовыми панелями. Наконец они оказались в гостиной, где их ждал сенатор Уомерсли, стоя у балконной двери. Сенатор, дородный человек с красными щеками и с прическои из длинных седых волос, вежливо именуемой в обществе «безукоризненной», держался прямо и величественно.
— Итак, вы и есть тот самый мистер Армстронг? — торжественно произнес он. Подойдя к креслу с высокой спинкой, он неторопливо и значительно сел в него, словно собирался открыть совещание. — Чем могу служить?
— Не так давно наш общий приятель Ирвин Линдл подверг меня тестированию на психотроне. — Армстронг не мигая смотрел на Уомерсли. — Вы наверняка об этом знаете.
Уомерсли улыбнулся и сказал:
— Прошу вас, продолжайте.