Алтарь Святовита

Передовой возничий с перепугу потянул вожжи вправо, лошадь, высоко задрав голову, недовольно всхрапнула, пытаясь изменить вектор движения, а вслед идущие почему-то повернули влево. В итоге санки столкнулись и, зацепившись полозьями, завалились, рассыпая на снег крестьянский скарб. Оставшиеся трое саней сумели вывернуть, причем четвертые сани везли детей, и как только движение на дороге замерло, пневцы, увидев сквозь ячейки и лоскуты белой материи людей при конях и оружии, бросились врассыпную. Повстречаться нос к носу с отрядом вооруженных до зубов воинов, когда по пятам идет погоня, даже для очень храброго человека вещь неприятная, а для крестьянина и вовсе из ряда вон выходящая. Пневский староста уже сто раз пожалел, что не уехал вчера вечером, все вещи собирал, как же, вдруг что-то ценное забыл? Но чувство ответственности взяло верх. Собрав волю в кулак, он грозно крикнул воинам за сеткой:

– Да кто вы такие?

– Не отсвечивай! – раздалось в ответ. – Убери людей за дома, и сидите тихо. От князя мы вашего.

Не задавая больше вопросов, цыкнув на жену, пытавшуюся отвязать самовар – символ власти, данный князем, староста резво увел деревенских за хлев, а спустя минуту украдкой выглянув из-за поленницы дров, стал подсматривать за дальнейшими событиями. Жена старосты тем не менее самовар прихватила. Для кого символ, а для кого незаменимая посуда, в которой одновременно можно варить и щи с грибами, и кашу, и травы для питья заваривать. Тем временем воины князя выставили позади перевернутых саней какой-то бочонок, из которого заструился сизый дымок. Не такой, когда в костер бросаешь охапку еловых лап, а чуток пожиже. Тем не менее дымок вполне достаточный для того, чтобы скрыть от глаз происходящее на дороге.

Как только Рихтер приблизился к брошенным на дороге саням, он приказал своему конному отряду остановиться. Впереди, за оставленными санями и дымовой завесой был виден высокий сугроб, перегородивший дорогу. «Санки оставили из-за невозможности проехать» – решил он и огляделся по сторонам. Рябой Витек обратил внимание на отсутствие шума в деревне, но вспомнив, как на него рявкнул рыцарь, когда он предложил минут пятнадцать назад срезать по полю путь, посчитал лучше промолчать и не развивать правильную мысль. Пехота уже подходила. Гвардия, состоявшая из саксонцев, недовольно поглядывала на пошевни – сверкающего латунного самовара не наблюдалось. Четыре рижских марки (именно столько судья Дерпта заплатил за модернизированный автепс) как корова языком слизала. Командиры и до этого дня крысятничали, так что ничего удивительного не было. Эсты в свою очередь, не сговариваясь, стали готовить мешки. Для них и старая рубаха добыча, а если попадется чугунный котелок, который по слухам есть в каждом доме в этих местах, то это уже удача.

– Ура! – Боевой клич прорезал воздух.