Алтарь Святовита

Шнека Антона подошла к Самолве ближе к вечеру. О том, что судно приближается к городку, Гюнтера известил дозорный и к встрече гостей успели подготовиться. Никто не знал, есть ли на корабле Гунндис, но Трюггви в этом не сомневался, всецело положившись на пророческий сон маленькой девочки. К причалу повалил народ. На утоптанном берегу, вдоль деревянной мостовой от пристани до пригорка расположились самолвинцы, делясь своими предположениями о практической ценности товаров, собранных на швартовавшейся шнеке. Визит заморского купца всегда интересен. И дело даже не в том, что появлялась возможность выгодно сбыть свои товары, либо приобрести столь необходимые привозные. Приехавший издалека человек вез с собой новости. При полном отсутствии средств массовой информации торговый гость был чуть ли не единственным связующим звеном между живущими вдалеке от крупных городов людьми и остальным миром. Пусть они были полугодичной давности и не имели никакого значения для местных. Все вновь услышанное живо обсуждалось, передавалось соседям и нередко, где-нибудь на окраине Белого озера, можно было увидеть сочувствующие лица, говорившие о смерти датского короля, либо о судьбе папы всех латинян, уже несколько лет назад отошедшего в мир иной. Вот и сейчас самолвинцы меньше сетовали на скудность своих кошельков, готовя свои уши к новым сплетням.

Несколько сообразительных мальчишек забрались на крышу корабельного сарая и свысока кричали остальным о наиболее примечательных вещах.

– Воев пяток всего! Ребенок с ними! Это купец, что давеча у нас был!

Со шнеки спустили сходни, и первым на причал сошел Антон. Купец поправил подбитый мехом куницы тяжелый парадный плащ, демонстрируя золотую застежку, снял шапку и поклонился народу.

– Мир вам, добрые люди! – произнес Антон, с улыбкой смотря на пригорок, где стоял Гюнтер в окружении своих рыцарей. – Добрые вести я вам привез, и не только их.

Вслед за купцом на берег сначала сошли двое слуг с небольшим, но тяжелым сундучком в руках и проследовали за Антоном, направлявшимся к князю. Потом Торвальд, за ним Ларс, помогший перебраться на доски причала пожилой женщине, а за ней, закутанная в длинную соболью шубу, рыжеволосая девушка, крепко державшая за руку маленького ребенка, также укрытого драгоценным мехом с головы до пят, отчего мальчик это или девочка, было не разглядеть. Пятеро охранников, пропустив перед собой трех молоденьких девушек, скорее всего служанок, замыкали шествие. Экипаж оставался в шнеке и также глядел во все глаза, с той лишь разницей от самолвинцев, что высматривал наиболее привлекательных девиц из местного населения.

Слуги, остановившись напротив Гюнтера, поставили сундучок и отошли в сторону. К нему подошел Ларс, открыл ключом замок и, откинув крышку, показал содержимое. Внутри вперемежку с монетами и рублеными слитками лежали серебряные кубки, высовывался край золотого блюда, виднелись украшения: кольца, нитки жемчуга, самоцветы и несколько кусков янтаря в оправе. Стоявший слева от Гюнтера Трюггви тотчас опознал среди сокровищ свои подарки, захваченные им с франкского корабля, но на них он взглянул вскользь. Взор датчанина был устремлен на рыжеволосую девушку, прижавшую к своим ногам ребенка, глаза которого буквально сверлили Трюггви.

– Матушка, это Гюнтер Штауфен, князь этих земель, – представил пожилой женщине встречавших Ларс, – это его жена, это Алексий, дядя княжны, Трюггви тебе представлять не надо, это народ Самолвы.

Пожилая женщина внимательно осмотрела каждого из представленных, фыркнула, глядя на Трюггви, после чего Ларс сделал шаг вправо и громко объявил: – Хозяйка Сконе Элки, жена славного Холлдара вместе с дочерью Гунндис и внуком Элуфом.

Штауфен еле заметно кивнул головой женщине и, обращаясь ко всем собравшимся, во весь голос заявил:

– Самолвинцы! Сегодня у нас праздник. К всеми любимому нами Трюггви из далекой Сконе приехала его невеста Гунндис. Готовьте столы и угощения, несите из подвалов замка вина и мед, разжигайте костры, надевайте лучшие одежды, скоро будет свадьба!

Люди возликовали. Возгласы одобрения словам Гюнтера передались на шнеку, и та немного закачалась, когда гребцы поняли, о чем шла речь.

Не ожидавшая такого поворота событий Элки даже не нашла, что сказать в ответ. Свадьба дочери, конечно, подразумевалась, но чтобы все произошло так быстро, да еще объявлено во всеуслышание, лишило ее дара речи. Правда замешательство это длилось всего секунду, и привыкшая повелевать женщина быстро взяла себя в руки. Гордо приподняв подбородок, хозяйка Сконе сухо промолвила:

– Мне долго еще ждать?

Однако эта фраза уже не имела значения. Приближенные Штауфена расступилась после слова «долго», и перед Элки показалась ковровая дорожка, ведущая к крытому возку запряженных четверкой лошадей. Дверца была предварительно распахнута, а Гюнтер взмахом руки предлагал пройти вперед. Удивленная таким почтением к себе, хозяйка Сконе растаяла как снеговик весной.

– Моя карета довезет вас к замку, госпожа Элки. Будьте моей гостьей.