Алтарь Тристана

Прежде чем звонить Игорю и отменять заказ, она решила поговорить начистоту с Ириной. «В конце концов, это ей решать, как быть с нишей! Но сказать правду я должна. К чему эта комедия, которая никого не обманет… И в самом деле, куда запропал ее супруг? Действительно ли он решил, что отец забыл о том, что ниша разбита, и его можно обмануть… Или она с ним и не советовалась!?»

Нине удалось заронить ядовитое зерно сомнения, которое уже дало росток. Александра, прислушиваясь к своим смутным мыслям, все больше убеждалась в том, что слепо доверять заказчице не стоило. История была странной. Многое в ней казалось натянутым, Ирина не могла ответить на простые вопросы. «Ее муж должен хорошо зарабатывать! Отчего же нельзя прилететь на несколько часов, на ночь, если уж у него такой график? Что ему, за два года и на сутки нельзя было вырваться? Как в это верить? Отчего Ирина, видя тревогу старика, да еще, с ее слов, заботясь о его здоровье, не устроила простейшую по нынешним временам вещь: общение сына с отцом по скайпу? Вместо этого полная изоляция, требование абсолютного доверия к себе… А отчего же свекор должен ей доверять? Да еще этот ее внезапный приезд… Смена Иваном телефонного номера. Нет ответов…»

Набрав телефон Ирины, она после нескольких гудков услышала усталый голос:

– Слушаю! Что еще случилось? Опять с нишей что-то?

Отметив про себя, что сегодня заказчица совсем нелюбезна, Александра ответила:

– Ничего не случилось, но я хотела кое о чем поговорить.

– Сейчас я занята… Готовлю ему обед.

«Ему» она произнесла очень сухо. Александре случалось наблюдать, как люди до такой степени ненавидели друг друга, что не могли произносить имени своего «объекта чувств». И ей вновь подумалось: впрямь ли Ирина, возненавидевшая свекра за его холодное оскорбительное отношение или с самого начала предубежденная против него, могла испытывать какие-то теплые эмоции по отношению к больному старику?

– И все же нам надо обязательно увидеться и поговорить, – настойчиво произнесла художница. – Сегодня же. Поскорее!

– Значит, что-то все-таки случилось. – В голосе женщины звучали обреченные нотки, как у человека, привычного к неприятностям. – Хорошо. Только не здесь, не на квартире.

Александра вовсе и не собиралась делать свидетелями их разговора непосредственных участников обсуждения. Она поторопилась ответить:

– Я могу подойти к вашему дому, когда вы закончите с обедом, и мы посидим где-нибудь, недолго. Или пройдемся, погода, кажется, чудесная.

– У меня нет времени и желания где-то сидеть и тем более прохаживаться! – Ирина говорила отрывисто, неприязненно. – Скажите прямо, что случилось? Я и так на нервах.

Но Александра настаивала на встрече. Ей казалось, что, видя глаза собеседницы, она обязательно поймет, лжет та или говорит правду. Они договорились увидеться спустя полтора часа. Еще час Александра заставила себя высидеть за работой. Справившись с очередной фразой, она каждый раз смотрела на часы. Время, как ей казалось, шло страшно медленно. Наконец художница поняла, что дольше не выдержит. Загадка волновала ее куда больше, чем написание статьи. Одевшись, она торопливо покинула мастерскую.

Ирину пришлось дожидаться полчаса. Когда та появилась из подъезда, хмурая, встревоженная, художница поняла, что разговор легким не будет.

Застегивая на ходу пальто, молодая женщина подошла к Александре:

– Ну что там у вас? В двух словах?

– Так не получится. Это серьезный разговор, – твердо ответила художница.

На бледном нервном лице заказчицы явно отразилось смятение. Она с недоверием смотрела на Александру, но не решалась больше ни о чем спрашивать. Художница молча пошла в сторону бульвара. Она не оглядывалась, но слышала за спиной шаги Ирины.

Александра не торопилась говорить. Она была далека от мысли хитрить, чтобы выведать истину, но и попасть впросак, задав неуместный вопрос, ей не хотелось. Она чувствовала во всем происходящем тайну, тревожащую и манящую ее все сильнее. Откровенность Нины, грубая и прямая, смутила ее вчера, но объяснила немногое. Тот разговор загадал загадки, не дав ответов.

– Куда мы идем? – раздалось у нее за спиной.

Остановившись, Александра обернулась:

– Зависит от вас. Вы сказали, что у вас нет настроения заходить в кафе, а то бы мы…

– Ничего от меня не зависит! – отмахнулась Ирина. – Давно уже ничего… Сядем здесь, хоть на солнце погреюсь.

Она указывала на бульвар, на свободную скамью, освещенную солнцем. Женщины выждали, когда пройдет тяжело бряцающий трамвай, перешли мостовую и уселись на скамейке. Ирина взглянула прямо в лицо спутнице:

– Честно и прямо, в чем дело?

– Свекор подстроил вам с мужем ловушку, – неожиданно для себя самой произнесла Александра. – Он знает, что ниша давно разбита. Странно было бы, если бы он этого не знал! Ведь он сам ее когда-то разбил!

Ирина слушала, не перебивая. Ее лицо лишь слегка исказила мелкая судорога, и оно вновь застыло.

– Вы старались напрасно! – повторила Александра. Неподвижность Ирины начинала ее тяготить. – Вся эта возня с нишей ни к чему!