Алтари Келады

Кеменер тем временем скакал к алтарю и обдумывал услышанное. Мальдек, такой рыхлый и бесформенный, оказался опаснее, чем можно было предполагать. Кеменер понял и ошибку Шиманги, стоившую ему жизни. Шиманга недооценил Мальдека, посчитав его мельче и проще, чем тот был на самом деле. «Опять эта самоуверенность магов, их равнодушие к мелочам», — подумал Кеменер. Он весь подобрался, предчувствуя опасного противника. Кеменер умел учиться на чужих ошибках.

Подъехав к поселению, он привязал коня на окраине и прокрался к дому Мальдека, скрываясь от лунного света. Он знал и то, где живет Мальдек, и даже то, что ночью тот запирается на крючок изнутри. Оказавшись у дома, Кеменер внезапно увидел, что дверь открылась и оттуда, крадучись, вышел сам Мальдек. Бели бы события последних дней были известны Кеменеру, он сразу понял бы, что нужно делать, но шпион ничего не знал и потому заколебался, взвешивая, что лучше — обыскать комнату, пока в ней нет хозяина, или последовать за ним. Чутье прирожденного разведчика побудило Кеменера выбрать второе, и он оказался прав.

Скрываясь за домами, Кеменер проследовал за магом до алтаря. Мальдек начал копать песок под плитой, а Кеменер, воспользовавшись этим, пристроился за углом ближайшего дома. Мальдек вытащил из ямы что-то небольшое, завернутое в темную тряпицу, и положил на подставку, достал из-за пазухи жезл Аспида и положил рядом. Затем он развернул тряпицу, и Кеменер увидел Синий камень. Камень ярко светился, озаряя лицо и руки мага.

Мальдек стряхнул песок с тряпицы и снова завернул в нее камень, затем засунул сверток в головку жезла. Встряхнув жезлом, чтобы проверить прочность крышки, он спрятал амулет за пазуху. Движения мага стали свободнее и раскованнее. Он засыпал яму под плитой и вернулся к себе.

«Ну и хитер же этот Мальдек — додумался спрятать камень в жезл! — подивился Кеменер. — Это пригодится и мне, когда жезл будет у меня, — что жезл будет у него, он ничуть не сомневался. — Мальдек скоро заснет, и крепко заснет. А пока нужно собраться в путь».

Кеменер хорошо изучил Фиолетовый алтарь, он и с закрытыми глазами мог найти все необходимое. Начав с конюшни, он принес охапку сена своему коню, потом пошел в кухню, отыскал там кое-какую еду, взял кожаный мешок и наполнил водой. Напоследок он побывал у себя в комнате и забрал свои вещи, остававшиеся здесь на время поездки к перевалу.

Перед рассветом он пошел к дому Мальдека, вынул тонкий и длинный кинжал, просунул в дверную щель и откинул крючок. Мальдек крепко спал. Кеменер сразу увидел куртку, лежащую на стуле, сунул руку в ее нагрудный карман и вытащил жезл Аспида. Вернувшись на окраину, он вскочил на коня и поскакал по южной дороге, к западному краю соленого озера Тикли.

IV

Летний вечер, тихий, ясный и душный, неспешно опускался на Лоанскую долину. Витри возвращался с рыбной ловли, волоча ноги, но не от тяжести улова, которого едва хватало на ужин. Лето выдалось жарким и засушливым, поэтому озеро, где рыбачил Витри, обмелело и перегрелось, а рыба ушла на дно и не попадалась в сети. Встречные сельчане, видя мрачное лицо паренька, сочувствовали неудачливому рыбаку и обвиняли во всем погоду, тот соглашался, не признаваясь, что причина его дурного настроения кроется не в плохом улове. Витри уже смирился с тем, что вторую неделю возвращается с рыбалки налегке.

Он только что, проходя по главной улице поселка, встретил свою подружку — веселую, подвижную и очень хорошенькую девушку с круглым озорным личиком, окруженным светлыми кудряшками.

— Эй, Лайя! — окликнул он. — Добрый вечер!

— Привет, Витри. — Лайя остановилась, ожидая, пока он подойдет к ней. — Опять у тебя нет рыбы?

— Жара, ты же знаешь. Ничего не ловится. А что ты делаешь вечером?

— Пойду на поляну за селом, где все гуляют. Там будут танцы, — она вздернула свой прелестный носик, лукаво глядя на Витри. — Опять будешь меня приглашать, да?

— Конечно, Лайя. Я ведь и дом построил весной. А дому нужна хозяйка.

— Ну, что у тебя за дом — четыре стены и стол. Что там хозяйке делать? — Лайя пренебрежительно сморщила носик. Она нравилась многим, отлично знала цену своей внешности и могла позволить себе покапризничать.

— Не все сразу, Лайя. Понемногу обживемся. Я все умею делать, и работать могу. А жара спадет — будет рыба, будут и деньги.

— Только вымойся как следует, когда пойдешь на танцы. Не люблю, когда от тебя пахнет рыбой. — Лайя чувствовала свою власть над юношей и распоряжалась им с удовольствием. — И вообще я еще ничего не решила. Мне рано быть хозяйкой. Так и знай!

— Но Лайя! Ведь все равно когда-нибудь придется. Куда ты от этого денешься!

Лучше бы Витри этого не говорил. Лайя не выносила никакого принуждения, тем более от верного и терпеливого Витри, и сразу же возмутилась.