Альтависта (СИ)

Выйдя на улицу, я ощутила невероятную легкость, какой не чувствовала уже очень давно. А я уже и забыла, каково это – свободно дышать. Мысли разложились по полочкам, откуда-то появились силы и храбрость, и я вдруг подняла глаза к безоблачному небу и улыбнулась, чувствуя, что искупление будет тяжким, но плодотворным.

До вечера я пребывала в решимости и неком волнении, постоянно глядела на часы и ждала Рона с работы, который, как назло, задерживался. Но около девяти часов вечера послышался хлопок аппарации, а затем в гостиной появился уставший Рон.

- Ты голоден? – спросила я.

- А ты как думаешь? – Он улыбнулся. – Как себя чувствуешь? Выглядишь лучше, чем утром.

- Я отдохнула и разобралась со своими мыслями. Что ж, тогда пойдем на кухню.

Дождавшись, пока Рон поужинает и расскажет мне о том, как прошел рабочий день, я ощутила, что с каждым его словом и взглядом моя уверенность куда-то исчезает, образовывая какую-то пустоту внутри, подобную лишь черной дыре, всасывающей все, что я так бережно хранила с самого утра.

- Рон, мне надо сказать тебе кое-что важное… - начала я.

- Я тебя слушаю. – Он внимательно посмотрел мне в глаза, и я собрала всю волю в кулак.

- Я… люблю тебя, и что ты думаешь насчет того, чтобы датой нашей свадьбы стало двадцать восьмое июня?

Той ночью Рон был невероятно нежен и ласков со мной. Пожалуй, так, как никогда. Я не видела перед собой Джорджа, старалась не сравнивать все, что испытываю, но грязь, которая, казалось, сковала меня, наверное, уже было не смыть ничем. Вот, о чем говорил Джордж.

«Неужели не почувствуешь себя грязной?»

Чувствую. И буду чувствовать теперь всегда.

Когда Джинни узнала, что моя свадьба через два месяца, ее было не остановить. Она каждые выходные таскала меня по магазинам, заставляла примерять различные шикарные свадебные платья, в которых меня постоянно что-то не устраивало: то слишком пышное, то чересчур блестящее, то откровенное, то вычурное. Мисс Уизли злилась на меня и каждый раз проклинала, а я ходила следом за ней, словно безвольная кукла, пока демоны царапали мою душу и разрывали ее в клочья.

- А чем тебе это платье не понравилось, мисс привереда? – возмутилась Джинни, когда я критично осматривала пышное белое платье с золотистой вышивкой.

- Я теряюсь на его фоне. Джин, к чему эта вышивка, эти жемчужины на платьях, какие-то узоры? Я хочу простое платье, - взмолилась я.

- Я хочу, чтобы ты была самой красивой невестой!

- Давай оставим это право тебе? – Я улыбнулась, а подруга покраснела.

Совсем недавно стало известно, что Гарри все же сделал ей предложение. Наверное, я так не радовалась даже собственной помолвке. Джинни сияла как новенький галеон, а Гарри лишь смущенно улыбался, когда разговор касался их предстоящей свадьбы, намеченной на сентябрь.

- Но ведь твоя мама хотела видеть на тебе пышное платье… - уцепилась за последнюю ниточку она.

- Да, только вот выхожу замуж я, а не мама, - насмешливо ответила я.

- Ладно. – Она устало выдохнула. – Тогда выбирай теперь сама.

И я выбрала воздушное легкое белоснежное платье без бретелей и корсета, но которое великолепно подчеркивало мою небольшую грудь и тонкую талию. Юбка с оборками, края которых вышиты серебристыми нитями, струилась вниз, а ее подол волочился еще на некотором расстоянии позади меня.

Я покрутилась, и юбка заискрилась, словно кристаллики снега на январском солнце. Джинни восторженно охнула, и я широко улыбнулась, чувствуя себя в этом платье самой красивой. Подруга подошла ближе и положила прохладные руки на мои обнаженные плечи.

- Нужно обязательно оставить волосы распущенными, лишь накрутив их так, чтобы они пружинами струились по спине. Боковые пряди можно заколоть сзади, и будет отлично.

- Нет, - отрезала я. – Я уберу волосы в прическу.

- Но, Гермиона! – возмутилась рыжая. – Ты их и так всегда убираешь!

- Волосы будут убраны. И никакой фаты.

- Ты невыносима, - буркнула девушка и неохотно согласилась.

А я просто не хотела, чтобы имелось хоть что-то, что могло напомнить мне о Джордже. Не хотелось, чтобы он видел меня на моей свадьбе такой, какой я ему нравилась. Мне казалось, так будет правильней.

Второе мая подкралось незаметно, как будто из-за угла. Смущенно выглядывало и переминалось с ноги на ногу, боясь напомнить о своем существовании, а затем решительно шагнуло вперед, представая перед всеми нами во всей красе.

Не верится, что уже два года прошло с тех пор. Два года нам потребовалось, чтобы собрать свою жизнь по кусочкам, словно мозаику, но все равно в этот день, являвшийся праздником, веселиться получалось с трудом.

С утра намечалось празднование в родном Хогвартсе и минута молчания в честь всех погибших на Великой войне. Но я всегда удивлялась, почему всего минута? Почему нам даны всего шестьдесят секунд, чтобы почтить память родных, близких и друзей? Мне кажется, целой жизни мало, чтобы отдать им честь и поблагодарить за то, что мы все сейчас дышим.