Альтер Эго. Обретение любви (СИ)

Пусть Алекс просто исчезнет. В Петербурге достаточно красивых, умных, порядочных девушек, и любая будет рада оказаться с Сергеем. Саша искренно желал этого, или уверял себя, что желает. Он всё больше отчаивался, не смел принять решение, не знал, что делать, и никто кроме Сергея не мог ему помочь.

Нет, ничего не выйдет. Саша повернул обратно к вокзалу, задержался на переходе на красный сигнал светофора, оставалось только перейти площадь. Сергей забудет всю эту глупую переписку, освободится, не будет задумываться по вечерам, какая погода в Петровске, идёт ли там снег или дождь и что делает Алекс… Они никогда не встретятся, так лучше.

Светофор мигнул желтым, потом засветился зелёным. Саша, в первый раз как вышел из вокзала, посмотрел вокруг. Перед ним широко открывалась Площадь Восстания со странным памятником — стелой в центре. Было тепло, и люди, которые уже шли навстречу, улыбались долгожданной летней погоде, солнцу. Саша стоял неподвижно. Светофор снова загорелся красным.

Но ведь Сергей не просто так зашел в Интернет-кафе? Нет, он… напишет Алекс… Конечно, он напишет! И Саша должен узнать, что именно, от этого зависит — уехать или остаться и всё-таки попытаться заговорить с Сергеем. Если там в письме будет, что всё кончено — тогда Саша вернётся в Петровск, а если… если… может быть…

Саша развернулся и, не раздумывая о том, что из всего этого может выйти, побежал обратно. Вот кафе, он открыл дверь и вошел. Даже не искал глазами Сергея, а скорее заплатил за час Интернета и сел за первый же в ряду стол у самого выхода.

Интернет-кафе было небольшим, столы с экранами не отделены сплошными перегородками, только невысокими лёгкими панелями. Дежурный менеджер-кассир видел всех клиентов. И посетители могли видеть друг друга.

Сергей набирал текст, он не отрывался от клавиатуры и экрана, не смотрел по сторонам, зато Саша мог хорошо видеть его лицо. Он жадно следил за малейшим изменением настроения.

Сергей не представлял, что написать Алекс в последний раз будет так трудно. Он хотел бы обидеть её, задеть какими-то злыми упреками, а вместо этого сидел, бесцельно смотрел в экран и собирался с духом, чтобы набрать.

«Здравствуйте, Алекс».

И не было в нём ни обиды, ни злости — только отчаяние. И очень слабая, но всё-таки надежда, что Алекс поймёт и ответит. И когда Сергей допустил эту надежду в сердце, то пришли и слова.

«Здравствуйте, Алекс!

Я думал, что буду писать в последний раз, хотел так, но сейчас понимаю, что не получится. Нет, не в последний, я стану писать ещё и ещё! Потому что не могу иначе, не могу не говорить с вами. Я знаю, вы слышите. Почему же молчите? Если я обидел вас тогда своими признаниями, то уже тысячу раз искупил вину месяцами ожидания хотя бы одного слова.

Я… Мне очень плохо без вас, Алекс. Я не знаю, о чём просить, ведь вы не хотите отвечать, а значит, просить ответить — заставлять вас сделать что-то против воли. Я прошу только услышать меня. Алекс! Пожалуйста. Только услышать. Ведь я есть и я жду. Поверьте, это очень трудно — ждать в тишине, когда надежды остаётся всё меньше. Я живу, утром просыпаюсь, смотрю в окно… Нет, всё это не то, не те слова…

У меня нет слов, чтобы рассказать, как я живу. Не хочу жаловаться, да и к чему теперь жалобы. Почему вы молчите? Может быть, когда-то сами расскажете мне, а сейчас просто не закрывайтесь от моих слов, послушайте меня. Молчание не выход, ведь мы не чужие, мы знаем друг друга и могли бы поговорить. Я пойму, я смогу понять всё, только не молчание…

Алекс! Вы же видите, я не могу больше так. Какими же словами мне убедить вас? Чтобы вы поняли, как это больно — ждать и ждать. Я не должен писать… вернее, хотел написать другое. Упрекать, сказать, что вы ничего больше не значите для меня, что я не стану ждать, что мы свободны друг от друга. Только всё это было бы ложью. Вы дороги мне, Алекс, и невыносимо сейчас думать, что вы… что мои слова для вас ничто.

Не знаю, будет ли это письмо последним. Я обещал самому себе, что да, будет именно последним, но не смогу выдержать. Мне больно! Сегодня я снова ждал вас там, на вокзале. Но поезд прибыл, а вы… вы не приехали. Почему, Алекс? Если мы встретимся, хотя бы один раз, ведь это ни к чему не обяжет вас, я ничего не буду просить, доказывать, не стану добиваться вашей любви. Невозможно заставить полюбить. Я это понимаю. Вероятно, что-то во мне не так, раз вы молчите.

Простите меня, Алекс! За это письмо, за малодушие, за то, что у меня не остаётся сил на молчание, что я говорю о своей тоске, что готов в ногах у вас валяться за одно только слово. Простите меня за это письмо и за все другие, в которых я сказал что-то не так и оттолкнул вас этим.

Я не стану больше приходить на вокзал, я понял, что это как будто обязывает вас. Нет, я только прошу разрешения писать вам иногда…

Не исчезайте совсем, Алекс, ведь если не будет вас, то не будет и меня настоящего, а за то время, что мы знаем друг друга, я поверил в такое, что считал для себя невозможным. Когда-нибудь я расскажу вам, и вы поймете… А сейчас прошу только об одном.

Не уходите, Алекс…»