Альтер эво

Бубну, видимо, как-то удалось воздействовать на девчонку, потому что несколько секунд никто не говорил ни слова. Наверное, где-то там, где не бывает облаков, солнце поднялось чуть выше – на горизонте, позади «Кукурузы», виднелся один такой просвет. Марк молчал, неотрывно глядя на Старкова-среднего. Тот какое-то время спокойно длил гляделки, потом едва заметно пожал плечами:

– Я не знаю, что именно затеял старик. Лишь в общих чертах, никакой конкретики. Ему нужен был… Хранитель. Секретарь, мать его. Кто-то, кто одним глазом поглядывал бы, чтобы нужные предприятия оставались на плаву, были заняты какой-нибудь там ерундой, мелочевкой – пока не пришло время настоящего дела. Кто-то, кто знал бы, какую папку снять с какой полки, когда настоящий наследник вступит в права. – Арнис с мрачной улыбкой потянулся, хрустнув шейными позвонками. – Когда старый хрен позвал меня, я, признаться, раскатал губу, но он тут же связал меня сотней обязательств не трогать, не вскрывать, не читать, не совать нос. Я был ему нужен… Как долбаный дворецкий в пустом доме, пока новый хозяин не въедет. Смахивай себе пыль с кресел, но даже помыслить не смей опустить на одно из них свою недостойную задницу.

– Но ты согласился, – негромко произнес Марк. – Потому что знал, для кого этот дом.

Взгляд Арниса почти незаметно дернулся в сторону Инты, но тут же вернулся к Марку.

– Да, я согласился, – спокойно сказал Старков. – И показывать комнаты ни тебе, ни кому другому не собираюсь.

Прежний Марк не постеснялся бы упомянуть, что и без того уже изучил эти комнаты раз в десять лучше Арниса. Но… Апатия – равнодушие – старость?

– Ты же понял, что его убрали как раз из-за этого пустого дома?

– Вероятнее всего, – кивнул Арнис. – Хотя не факт. Со временем я разобрался бы с этим, но пока поблизости болталось слишком много любопытствующих. Твой одержимый Китин с меня глаз не сводил.

– А кто его убрал – ты тоже понял?

Арнис снова отвел взгляд, и Марк догадался, что он смотрит на Инту. Он медленно покачал головой.

– Судя по тому, что ты сказал только что, его загрыз его же ручной вислоухий? Можно было догадаться.

– Не совсем так. – Марк не глядя протянул руку назад, нащупывая мягкую теплую ладонь. – Идемте.

К верхним этажам (смотровая площадка, «Семь на полу», элитный гастропаб) прилагался отдельный вход с парой лифтов. В небольшом пустом лобби охранник с бесконечно утомленным видом поднял на них взгляд и тут же вернулся к своей газете. Спортивная полоса, ну еще бы.

В лифте все четверо распределились по углам. Взгляд Арниса уперся в соединенные ладони Марка и Инты, и Старков-средний нахмурился:

– Напомни-ка, господин вислоухий, чего ради я сейчас с тобой куда-то направляюсь?

Да… Значит, Арнис. Это будет он. Его решение. Впереди еще десяток лет – когда там еще Инте стукнет тридцать. За десять лет многое может случиться.

К примеру, кто-то может поделиться с кем-то кое-какими сведениями. Кто-то может наладить некое производство. Запустить конвейер судьбы. Кто-то может решить не выполнять условия властного старика, которого он, к тому же, ненавидел, и вскрыть какой-нибудь запечатанный конверт. Снять с некой полки некую папку. И шило мира Майи вылезет из мешка – ведь паладины уже покинули их альтернативу, мешать больше некому, – и тогда…

Марк не знал, что будет тогда. Не знал, будет лучше или хуже. Возможно, это уничтожит их цивилизацию. Или, напротив, возвысит.

Слава богу, решение будет принимать не он.

Но какой же абсурд, что его в итоге примет такой, как Арнис.

– Если ты про свою выгоду, то все зависит от твоих приоритетов, – медленно проговорил Марк, не глядя на него: он смотрел на Инту. – Я даю тебе возможность узнать, кто убил твоего отца, защитить дочь и определить будущее мира. По-моему, щедро.

Взгляд Инты метнулся от Марка к отцу, затем снова к Марку.

– Интересно, – протянул Арнис. – И отчего же ты решил одарить меня этими возможностями?

Марк пристально посмотрел на него – хищного, подобранного, четкого. Что ж. Видал он хозяев мира и похуже.

– Оттого, что моя работа закончена. – Марк вздохнул. – Оттого, что я – лишь гонец. Вислоухий, который отыскал-таки правду в густых камышах, и теперь ему надо кому-то эту правду принести. Потому что делать с ней что-то – не его работа.

Лифт плавно встал и блямкнул. Арнис покосился сперва на безмятежно подпирающего стенку Бубна, затем на руку Марка на перевязи и скривил губы:

– И еще, видать, оттого, что на горизонте махыч. А ты опять не в форме.

– Да, некоторые люди не меняются. – Двери разъехались, и Марк ступил наружу, в мягкий, глубокий, топкий ковер.

На лифтовую площадку просачивались слабые отголоски музыки. Из панорамных окон открывался невероятный вид: светлая полоска на горизонте, очевидно, прорвалась и лопнула, грязное серое небо резко сдало позиции и попятилось перед наступающей со стороны залива ослепительно яркой голубизной. Через два шага, когда Марк уже тянулся к неподъемной створке двери из культивированного мрамора, ему на локоть легла рука.