Альтер эво

Спустя секунд десять после этого многозначительного комментария в сонном мозгу Марка всплыла неожиданно креативная идея. Наверняка эти халтурщики о таком и не подумали.

– Слушайте… А вы не догадались поискать, откуда взялось орудие убийства? Может, если отследить…

Китин досадливо мотнул головой.

– Работали бы вы свою работу, Марк, а? Оружие принадлежало убитому. Коллекционная вещь. Раритет. – Олег Иванович покрутил плечами, разминая их, и поднялся из кресла. – Поедемте, встретимся кое с кем.

– Э-э, нет, – запротестовал Марк, откидываясь в кресле и поднимая руки над головой. – Так не пойдет. У меня был очень длинный и очень тяжелый день. Меня били… Дважды. Я изнеможен, я голоден и очень хочу спать. Я верю, что вы – великий умелец по части силовых методов убеждения, но если только вы не собираетесь сломать мне руки, до завтрашнего утра я не…

На этот раз Китин вполне определенно, хотя и не слишком весело, улыбнулся.

– Не думаю, что ломка рук понадобится. Уверен, что вы и сами очень хотите встречи с этим… человеком.

Сознание Марка демонстративно отказалось от участия в происходящем, и в «текле» он задремал. По векам ритмично пробегали светлые пятна от уличных фонарей. В памяти чайками над свалкой кружили обрывки образов. Мастер Хуан, который говорит: то, что может Марк, могут все. Голем с гарнитурой. Инта, которой кажется, что она никто. И Майя, которой он, по сути, сказал, что она никто. Сказал правду. Никто – они все. Все насельники любого балансирующего на грани мира – богатые, тупые, законопослушные, красивые, злобные, юные – одинаковые, одинаковые, одинаковые. Если в следующий миг все исчезнет – то никакой разницы. Как миллиард капель воды. Как муравьи.

Он очнулся, когда почувствовал, что кар катит под уклон, а потом тормозит, и потянулся к дверной ручке, но Китин, который сидел за рулем, остановил:

– Посидите, Марк. Он сейчас подойдет.

Ну и прекрасно. Снова расслабив мышцы спины, Марк позволил спинке заднего сиденья «теклы» подстроиться под его анатомию. Со светлой грустью подумал, что, пожалуй, «Лайоль» теперь уж не вернуть. Надо будет завтра приглядеть ему достойную замену.

Они стояли в подземном паркинге – возможно, даже в том самом, зеленом, что у медучилища, хотя все паркинги более-менее похожи. Безликое место встречи. Для безликих людей. Потому он, Марк, и предпочитает клубы и бары: в отличие от Язепса Старкова, ему вот нравится быть видимым. Даже максимально заметным.

Дверца со стороны штурмана открылась. На сиденье скользнул человек.

Марк с умеренным любопытством бросил взгляд в салонное зеркало заднего вида, но оно было повернуто не под тем углом, а пересаживаться самому было лень. А и фиг с ним.

– От меня вы знаете, что Язепс Старков поддерживал связь с паладинами, – голос Китина неуловимо изменился: в нем появилось напряжение, которого Марк еще ни разу за Олегом Ивановичем не замечал. – Возможно, «связь» – это громко сказано. Но, так или иначе, у него, как и у всех людей из упомянутого мной ранее списка, был контакт с ними.

– У невидимых, ага. – Марк, не скрываясь, зевнул.

– Частично – и, как мне объяснили, временно – этот контакт перешел ко мне.

– Пока расследование не закончится, – скрипнув шестеренками истощенного мозгового вещества, высказал догадку Марк. – До тех пор они будут с вами общаться. И… – Вдруг страшно захотелось чихнуть. – Погодите, вы что, пала мне сюда привели?

Тут человек на месте штурмана рассмеялся – весело и от души. Внезапно Марку стало прохладно. Этот голос он как будто знал… Но не может же быть?

– Это он рекомендовал подключить к делу вас, – продолжил Китин, словно это давало ответ на вопрос Марка.

– Вы сказали, меня рекомендовал мой коллега.

– Я сказал, что коллега о вас упоминал.

– Но и Холодный говорил…

Марк осекся. По словам Ольги Старковой, Холодный советовал нанять его, Марка. Ольги, не Китина.

– Мне кажется, вы его уже достаточно подготовили, – вмешался сидящий впереди человек. – Пожалуйста, Олег Иванович.

После этих слов Китин на изумленных глазах Марка сделал то, чего, казалось бы, от него никак нельзя было ожидать. Он вышел из кара.

Теперь Марк окончательно убедился, что голос ему знаком.

А ведь немало лет прошло.

Человек спереди обернулся, выглянув из-за спинки сиденья:

– Привет, Марк.

Голос был его. И лицо. Хотя Марк нутром чуял какой-то подвох, что-то, что говорило – это не он. Не совсем он. Недоон.

Возможно, из-за того, что Йорам – это казалось Марку само собой разумеющимся – никогда не сказал бы никому «привет».

Возможно, из-за того, что Марк ни разу не видел и представить не мог в руках Йорама огнестрельного оружия. А сейчас человек на переднем сиденье поднимает слабо различимый в сумраке салона, но совершенно точно ствол, и направляет на Марка, и салон кара взрывается.

14

Вечер проходит. Потом и то время, которое после вечера, проходит тоже. До встречи с Давидом перед рассветом остаются считаные часы.

Посреди ночи Майя таращит глаза на пустую кремового цвета стену напротив, не в состоянии отлипнуть от дивана, не в состоянии сомкнуть глаз, не в состоянии ничего.