Альтераты. Соль

Отсюда, с высокого берега, открывался удивительный вид на море. Наверное, если бы оно было спокойным, то небесная синева отражалась бы в нем, смыкалась на линии горизонта сладким поцелуем. Сейчас море хмурилось, тревожилось, вторя набухшим дождем облакам. Словно предсказание предстоящей ссоры, из-за горизонта поднималась черная волна надвигающейся бури.

Девушка зябко обхватила щиколотки, прижала к груди острые колени, раскачиваясь в такт порывам ветра.

Не отпускал страх за Тимофея. Разговор с отцом подтвердил — там что-то происходит. Перед глазами, сколько ни прогоняй, вновь и вновь вставал образ уходящего в темноту парнишки.

— Беги! — ветер ворвался в мятежные мысли голосом Тима Торопова, заставив вздрогнуть.

Аня отшатнулась, выпустила из-под ног мелкие камни и песок и подскочила: сверху, из-за куста акации показалась стройная женская фигура. Темные волосы собраны в высокий хвост, взгляд бешеный и влажный. В руках смутно знакомой женщины мелькнуло что-то страшное и темное, с гладкими боками и вытянутым носом — Анна не успела разобрать что. Застыла.

Глаза округлились, когда она, наконец, узнала и женщину, и предмет в ее дрожащих руках.

Карина Страуме.

Перед лицом Ани замерла мертвая червоточина пистолетного дула.

7

Скворцов вцепился в борт «Малахита»: катер с корабля обеспечения уже дежурил у буя в ожидании Торопова. Первую тройку уже приняли на борт, дайверы еще тяжело дышали и пили воду, с тревогой переглядываясь.

Низкие тучи уже задевали кромки тревожных волн, на гребнях собиралась рваная пена. Эхолокаторы цепляли придонные аномалии — другого названия для внезапно появляющихся и исчезающих объектов Самойлов не находил.

— Фиксируем формирование смерча, на нас прет.

Самойлов посмотрел на подкравшуюся вплотную линию горизонта: тонкая вертикальная нить, словно гигантское веретено, ввинчивалась в морское полотно, заметно расширялась.

— Спасательной группе: приготовиться к экстренному всплытию. Предупредите Рыбаченко, пусть принимают ребят.

Теперь главное понять, кто упрямее и ловчее: они или подобравшаяся тайком стихия.

Словно насмешка над очевидным для опытного моряка: береговая метеослужба сообщила о наличии штормовой опасности. Скворцов затейливо ругнулся и отбросил сводку.

«Малахит» к встрече со штормом уже и так готов. Хорошо бы и Рыбаченко успел.

8

Тимофей потерял чувство времени. Черно-синее море внезапно пробило тонким лучами-канатиками, совсем как в знакомом до боли кошмаре. Крепкие руки тянули вверх, сокращая время выдержек на остановках.

Слишком быстро.

Слишком стремительно.

Торопов не мог не заметить появившиеся зуд и жжение на коже, сменившееся общей слабостью и головокружением. Равномерная синяя масса воды с подмешанными мелкими рачками поплыла перед глазами.

Укол, будто игла под ноготь, отрезвил внезапно. Тимофея грубо выбросило из небытия. Скручивающая боль в мышцах, ломота в суставах — Торопов с удивлением взглянул на овальное оконце компьютера, отметив текущую глубину погружения — шестнадцать метров. Сердце подпрыгнуло, готовое выскочить через гортань, билось торопливо и невпопад, отдавалось шумом в ушах.

Тонкие канатики света, пробивающиеся сквозь пасмурную воду. Удар кромкой волны. Крепкие руки перехватили за плечи. Яркий солнечный свет в глаза. И черно-синяя туча с четкой веточкой формирующегося смерча — где-то в глубине сознания как факт, как данность.

Борт катера.

За сомкнутыми веками пульсировало всеми цветами радуги: выбрался. Чужие руки снимали оборудование, ослабляли ремни, отстегивали шлем.

Волнами накрывала дрожь, подкатывала тошнота. Перевернувшись на бок, не мог отдышаться: воздух непривычно пах морозом и свежестью.

— Все, Тимыч, выбрались, — голос Гриши Сухова. — Сейчас тебя медики отшлифуют, будешь как новенький, — движение катера по горбатым волнам, ветер хватает обрывки фраз, отбрасывает за борт.

Значит, мужики всплыли без проблем. Проблема только с ним. Но уже не важно. Важно что-то другое.

Грубое медное ушко и отбитый зубец.

Тимофей открыл глаза: в правой перчатке оказался зажат древний медный ключ.

— Скворцову… Скворцову передай, — прохрипел, цепляясь за руку напарника. — Для Анюты. Срочно. Слышишь? Это правда срочно!

— Вы как сговорились, ей-богу, — Гриша сокрушенно покачал головой, — Оз всю плешь нам проел, Торопова требует. Щас сам передашь, Оз у барокамеры уже дежурит, круги наворачивает и матерится.

9

— Что вытаращилась? Думала, спрячетесь, я вас здесь не найду? — Карина Страуме мстительно шипела. Черный зрачок ствола нервно подпрыгивал в руках. — Где он?

Анна старалась не дышать, судорожно соображая, что делать: бежать некуда, прятаться негде. Прыгнуть вперед? А если эта идиотка успеет выстрелить? Сумасшедшие иногда проворнее здоровых.

— Кто? Кто он?

— Не держи меня за дуру! — неожиданно взвизгнула Карина. Истерика перекосила ее лицо, рот свело судорогой чуть вправо, из-за чего женщина по-змеиному шипела. В уголках губ собралась плотная пена.

Аня выставила вперед руки: