Альтернатива

— Жора, ты дурак? Он у тебя из-под мышки торчит.

— Тогда понятно. А то я испугался, что пули идентифицировали как-то. Удивился даже.

— Ладно, кончай балаган. Уверен, что без стрельбы нельзя было?

— Уверен. Кто-то послал пятерку, чтобы убить действующего сотрудника Комитета. Тебе не показалось странным? Когда такое было, чтоб урки на наших охотились? Это уже беспредельная наглость или беспредельная уверенность в своих силах. Ты рапорт мой прочитал?

— Когда? Ты же только что мне его на стол положил. Вот одним глазом читаю, вторым на тебя смотрю. Пыр-пыр-пыр, дошел! Ты предупредил подручного неназванного пахана, что ранее схлестнулся с вышибалой и посоветовал у него узнать о тебе. Ага, а вышибале ты показывал удостоверение за два часа до того. То есть шестерка узнал, что ты комитетский и отвял. А на выходе тебя ждали и пошли впятером на перехват. Зашибись, кто-то смелый. А эту Жанну не могли к тебе подвести нарочно?

— Слишком много допущений, слишком сложно и ненадежно. Опять же времени очень мало от записки до нападения.

— Я понял, ты предлагаешь забрать дело у милиции и вести самим.

— Кто я такой, чтоб предлагать? Я просто указал, что налицо не хулиганка и не разбой, а спланированная атака на сотрудника КГБ СССР. И организатором выступил не цеховик и не партийный босс, а явный преступный авторитет.

— Обоснуй.

— У него под рукой была пятерка урок, готовых убивать по команде главаря. За деньги так быстро никто не способен организовать нападение. Думаю, воры снова купились на мою внешность и подумали, что юный лейтенант решил покочевряжиться. Предположительно, их босс придумал замазать исполнителей по полной программе, чтоб потом в кулаке держать.

— Как версия сойдет. И я тоже склоняюсь к мысли, что нашим надо забирать дело себе.

— Петь, как друга прошу — когда заказчика узнаете, мне подскажи. Вдруг у вас на него не найдется материала годного. Или решат, что он полезен может быть. Я его тогда сам приберу.

— Милославский, ты в своем уме? Что за самодеятельность ты хочешь развести? Здесь вам не там.

— А я как раз боюсь, что градус повышается. Скоро можно будет в Союзных республиках прятаться как за границей, и выдачи не будет как с Дона. Они уже вспомнили, что у каждой свой Верховный Совет и своя власть с суверенитетом вплоть до отделения.

— Ладно, я тебя услышал. Говоришь, «Беретта» больше нравится? Ну-ка, дай примериться. Ну да, покомпактнее Стечкина выходит.

— И патрон настоящий, а не детский Макаровский. Вытащи магазин, похолости.

Пяти минут Онегину хватило, чтобы понять меня в моем предпочтении. С легким сожалением пистолет был возвращен и занял место в кобуре под мышкой.

— А вообще, ты хорошо устроился. Выписал себе игрушек, детишек, и балуешься в этой Балашихе всё время, да еще и зарплату получаешь.

— Не говори, Петр, в прошлой жизни приходилось вкалывать, чтоб были деньги именно на эти игрушки. Я вот думаю, может я святой? Вдруг так прожил ту жизнь, что меня взяли в рай, сюда то есть?

— Ты, Жора, не святой, а психический больной с манией величия и страстью к оружию. Таких как ты попаданцев раньше на кострах сжигали небось. Это сейчас вас жалеть начали. А вы и рады стараться.

— Тоже хорошая гипотеза. Может, я впрямь сейчас лежу привязанный и под себя хожу. То пешкой, то конем.

— У тебя сейчас как с учебным процессом дела обстоят?

— Вычеркнули на два дня из расписания, лингвисты куда-то погрузить хотят. А потом два выходных.

— Вот и скатался бы пока в Калининград за тачкой.

— А тебе какой в этом профит?

— Никакого. Просто твоё предположение кому-то в твоём рапорте попалось, что во второй Ладе тоже мог стоять передатчик. Хотят покопаться.

— Так и летели бы сами.

— Не хотят. Или некогда. А местных привлекать не разрешили.

— Понятно, что непонятно. Но если Жигуль можно себе забрать, то полечу. Завтра тогда уже.

На вечер у меня было запанировано неромантическое свидание с Жанной. По телефону я переговорил с её мамой и ней самой и сказал, что зайду попить чаю. С меня тортик. Мы в ответе за тех, кого подставили вольно или невольно. На метро до станции Смоленская, далее пешочком с заходом в кондитерскую. В Москве некоторые кондитерские сейчас работают без смены специализации уже чуть не сто лет, естественно я про старые районы говорю и старые здания. Ароматы там такие, что сам воздух хочется тут же чаем запить. Ну и ассортимент получше, чем в Верхнезадрищенске. Тут рядом и Бабаевская фабрика, и Красный Октябрь, и Рот-Фронт, было бы странным отсутствие качественного товара в таких условиях. Хотя в Стране Советов и не такое может быть.

— Добрый вечер, дамы! Я принес в ваш дом тортик!

— Здорово, Жорж! Разувайся, сейчас чай поставлю. И торт давай, отнесу на кухню. — Жанна демонстрировала оптимизм и хорошее настроение в отличие от своей мамы.

— Елена, вы мне не рады?

— А чего тебе радоваться, ты не червонец, даже не рубль юбилейный. Суток не прошло, снова заявился. Думаешь, мы соскучиться успели?

— Я понял посыл, слишком часто появляюсь на горизонте. На будущее поправлю, а сегодня так надо.

— Кому надо?

— Мам, чего ты на него взъелась?