Альтернатива для грешников

– Вообще-то нет. Но теперь буду знать.

Она села в кресло напротив меня.

– Уже полночь, – показала она на настенные часы, – по-моему, воспитанные люди в это время уходят домой.

– Мне некуда идти, – пожал я плечами.

– У вас нет дома? Или московской прописки?

Как я не люблю таких острых на язык женщин. Они, как правило, феминистки и дуры, считающие, что все мужчины только и норовят залезть им под юбку. Или в данном случае в джинсы.

– У меня есть прописка, – буркнул я, – это некрасиво. Я у вас в гостях, а вы издеваетесь, зная, что мне некуда уйти.

– Извините, – пожала она плечами, – а что, вам действительно некуда идти?

Я потер затекшую руку.

– Вы же уже поняли, что у нас неприятности, – проворчал я.

– Это я поняла еще сегодня утром, когда увидела, как один из бандитов вывалился в окно. А потом оказалось, что он не бандит, а работник Кабинета Министров. Если бы вы не украли мою кассету, я могла бы сделать очень забавный репортаж о том, где ночью бродят наши ответственные чиновники.

– Какой он, к черту, ответственный чиновник, – пожал я плечами, – он типичный клерк, которого подставили. Все было продумано на гораздо более высоком уровне.

– Вы можете рассказать?

– Принесите магнитофон, я запишу на него сообщение.

Она посмотрела на меня:

– Опять врете?

– Нет. Вы останетесь единственным свидетелем всего случившегося, если мы все погибнем.

– Это так серьезно? – спросила она.

Я мрачно кивнул. Она вышла в другую комнату и вернулась с магнитофоном, включила и поставила передо мной. Я начал говорить:

– Я старший лейтенант специальной группы особого назначения подполковника Звягинцева. Меня зовут Никита Шувалов. Сегодня ночью в составе группы мы брали квартиру, где находился известный рецидивист Коробков со своими людьми. Во время операции нами был обнаружен некий Скрибенко, который, увидев наших офицеров, выпрыгнул в окно. Когда мы осмотрели машину, на которой он приехал, там оказалось восемьдесят тысяч долларов. Машина принадлежала заведующему секретариатом Кабинета Министров Липатову.

Я передохнул и посмотрел на Людмилу. Она молча слушала.

– Мы поняли, что это была рассчитанная провокация, – продолжал я, – на квартире Скрибенко мы обнаружили фотографию хозяина квартиры, снятого с полковником Гороховым. Фотография оказалась фальшивкой.

Я заколебался на мгновение, рассказывать ли про Горохова, но решил, что не стоит. Это может только все испортить.

– Мы решили выяснить, почему нам дали сообщение о квартире, на которой в этот момент, кроме Коробкова, был и Скрибенко. Несколько наших офицеров поехали к Метелиной, которая информировала уголовный розыск об этой квартире. Но там произошел взрыв, в результате которого погибли два наших офицера. Майор Зуев и старший лейтенант Байрамов. Нам удалось выяснить, что взрыв был организован сотрудником ФСБ майором Шурыгиным.

Я видел лицо Людмилы. Она не испугалась, это мне понравилось. Она заинтересовалась, в ней проснулся профессиональный журналист.

– Мы попытались поговорить с Шурыгиным, который хотел отвезти нас на явочную квартиру, где находилась Метелина. Однако в дороге он был убит. Погиб и капитан Ион Петрашку.

Я хотел сказать и о предателе в наших рядах, но решил не говорить.

– Во время преследования погиб также сотрудник уголовного розыска Леонид Свиридов, а в здании управления был убит раненый старший лейтенант Дятлов. Заявляю, что все было организовано по приказу полковника ФСБ Баркова.

Я перевел дыхание и вытер лоб. Кажется, я сказал все. Все самое главное. Она посмотрела на меня и выключила магнитофон.

– Круто, – сказала она уважительно.

– Включите еще раз, – вспомнил я о Липатове. Она включила.

– Заведующий секретариатом Георгий Сергеевич Липатов не умер от инфаркта, – сказал я, – он был убит сегодня утром на даче. Ему ввели какое-то лекарство, очевидно, для того, чтобы обвинить в каких-то преступлениях.

Я замолчал. Магнитофон продолжал работать.

– И все это произошло сегодня? – спросила Людмила.

Я выключил магнитофон.

– Теперь вы понимаете, как меня ищут по всему городу?

Она достала кассету. Посмотрела на меня:

– И что мне с ней делать?

– Оставить у себя. И если я умру, опубликуйте.

Она посмотрела мне в глаза:

– Только в случае вашей смерти?

– Да. Только в этом случае.

Мы сидели и обсуждали мою смерть. Ничего более дурацкого я не смог бы представить.

– Спрячьте пока эту кассету. Я скоро уйду, – пробормотал я.

– Куда вы пойдете?

– Не знаю. Но в любом случае мне нужно что-то придумать, связаться с моими товарищами, найти Михалыча.

– Кого?

– Подполковника Звягинцева.

Она снова посмотрела на меня. Почему я не замечал, что у нее такие глаза, лучистые и мягкие?

– Хотите чаю? – спросила она.

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Можно я у вас попрошу одну вещь?

– Еще одну кассету? – засмеялась она. – Вы уже использовали две. Одну стащили, а на вторую записали свой трагический текст. – Она решила, что я немного сгустил краски. Пусть думает так.

– Мне не нужна кассета, – сказал я несколько смущенно, – просто я хочу искупаться. Я управлял машиной, в которой не было ни одного целого стекла. Я весь в грязи и в копоти.