Альтернатива маршала Тухачевского

Автоматически возникал вопрос — если отходить от троцкизма, на кого новому "Тухачевскому" опираться? Царские офицеры были серьезными профессионалами, но они испытывали оправданную неприязнь к выскочке — завоевать их доверие было нетривиальной задачей. Кроме того, к началу Второй Мировой войны они уже будут в почтенных годах. Группировка краскомов в вопросе отношения к Тухачевскому проявляла редкостную солидарность с ненавидимыми ими "золотопогонниками" — они тоже едва терпели Михаила Николаевича. В этом плане исключение представляли Буденный, как ни странно, неплохо относившийся к Тухачевскому, и Ворошилов, ради пользы дела готовый терпеть кого угодно, включая бывших царских генералов и Тухачевского.

Конечно, было поколение победителей — в конце 20-х годов те маршалы и генералы, которые сломали хребет Вермахту, командовали ротами и батальонами, максимум, дивизией, как Рокоссовский, и полком, как Жуков.

Напрашивался ответ — учить будущих генералов и маршалов Победы, привлекая для этого бывших царских офицеров. Благо, было точно известно, кто проявит волю, мужество командира, талант полководца и штабиста. Как бы плохо их высокоблагородия и превосходительства не относились лично к Тухачевскому, но, коль скоро речь идет о защите Отечества, они перешагнут через свои чувства — выдвинутые им теории они добросовестно выслушают и разберут; убедившись на практике в их действенности, будут учиться новому; и, да, новое поколение защитников Родины учить они будут не за страх, а на совесть. Аналогично обстояло дело и с Ворошиловым — Климент Ефремович ненавидел "барчука", но был готов с ним работать.

Естественно, оставались вопросы налаживания их обучения; еще большей проблемой было их своевременное продвижение по службе — да, Красная Армия в это время стремительно росла количественно и качественно, но ведь требовалось расставить на нужные должности именно будущих победителей, а не протеже Ворошилова или "поручиков-командармов".

И, в любом случае, проблемой оставались отношения со Сталиным. При всем том, что в реальной истории Вождь по уши был занят налаживанием хоть какой-то системы управления — а до назначения Сталина система управления у Советской России была, скорее, номинальной, относительно работающую систему удалось наладить к концу 20-х; экономикой — а размеры и глубина афедрона, в котором находилась советская экономика, в особенности, промышленность, трудно представимы (исторический факт — во второй половине 20-х Ворошилов просил Енукидзе, ехавшего за границу, купить носки и чулки для детей; ну не мог нарком обороны купить эти вещи в СССР, не было их В.Т.); борьбой с оппозицией — эту публику принято называть так, но полковник неплохо представлял, насколько данные кадры отличались от тех, кого принято называть оппозиционерами в наше время, так что отморозки с Болотной, дравшиеся с ОМОНом, по сравнению со сподвижниками Смирнова выглядели студентами консерватории — но при всем этом, человек, ставший Красным Императором, как-то ухитрялся находить время и силы для того, чтобы всерьез заниматься проблемами РККА.

Другой вопрос, что все было не так уж безнадежно — Сталин, работавший в условиях, когда каждый человек, способный создать или организовать что-то серьезное, шел на вес золота (крик души: "Кадры решают все!" возник не на пустом месте В.Т.), умел ценить профессионалов. Другой вопрос, что профессионалы частенько не ограничивались работой по специальности, а с головой лезли в политику — история теплотехника Рамзина тому пример, один из многих (соответствует РеИ — Рамзин, очень талантливый инженер, в свое время был активным участником "Промпартии" В.Т.).

Исходя из всего этого, стратегию выживания внедренного агента можно было сформулировать следующим образом — во-первых, попаданец должен был с головой окунуться в армейские дела, ненавязчиво влияя на смежные области; во-вторых, ему надо было стать незаменимым специалистом, авторитетным настолько, что его признают даже враги — в отличие от президента Вильсона, сказавшего "Незаменимых людей при демократии не бывает", диктатор Сталин хорошо понимал, что люди, которых заменить неимоверно трудно, все же бывают; в-третьих, надо было постепенно, так что бы это не "резало глаза", дистанцироваться от политики — у Вождя, нахлебавшегося до рвоты хлопот с политизированной публикой, горе-"политики" вызывали сильнейшее раздражение на грани рефлекса; необходимо было доказывать свою верность интересам СССР, именно так, не лично Сталину — Красный Император не особенно жалел людей, но страну он любил и берег, из этого и следовало исходить.