Альтернатива маршала Тухачевского

Вячеслав Владимирович отложил ручку "Паркер", мысленно выматерившись на четырех языках, помимо родного — столько ему не приходилось писать с тех времен, когда, командуя группой специального назначения, он возвращался с задания. Кинематографисты, что наши, что импортные, снимающие фильмы о суперменах из спецназа, обходят этот момент стороной — а он есть, писать отчеты приходится, в мельчайших подробностях, зачастую, не в одном экземпляре. Хорошо жилось графу Толстому — хотел он, мог писать "Воскресение", не хотел — мог не писать; кроме того, у него имелась супруга, безропотно переписывавшая набело его черновики. Вольготно ему писалось — в таких условиях, отчего бы не переписывать "Воскресение" восемнадцать раз.

А тут надо было старательно изображать интеллектуальные муки бездарности и недоучки Тухачевского, создавая ему репутацию великого военного теоретика — и черновики были необходимой частью этого труда, чтобы любой негласный обыск, в неизбежности которого полковник ничуть не сомневался, подтвердил неустанные труды, материальным выражением которых были эти черновики, чтобы их черти побрали!

Ленков помассировал вокруг глаз — бедные глазоньки уже слезились от бесконечного чтения и писания, хорошо хоть куратор старательно включил в пакет информации не только общее содержание нужных источников, но и ссылки на конкретные страницы, так что вдумчиво читать эту гору книг нужды не было, достаточно было ограничиться пометками и закладками, должными продемонстрировать добросовестный труд.

Но нет худа без добра — появлялась возможность сделать перерыв и обдумать решение важнейшего вопроса, без положительного решения которого приобретение реальной власти было абсолютно невозможно. Говоря проще, новому Тухачевскому была необходима своя спецслужба, способная эффективно работать как внутри страны, так и за границей. Нет, доверенные люди у объекта имелись — но на серьезную службу они были похожи примерно в той же степени, как балерина — на танк. Вячеславу Владимировичу нужна была именно служба, причем замкнутая на него лично.

При всем бардаке, бывшем нормой жизни в СССР 20-х — первой половины 30-х годов, задача была весьма непростой. Для серьезной службы нужны подготовленные люди, необходимы очень приличные деньги, причем, с постоянным пополнением финансов, по той простой причине, что серьезная разведка является весьма дорогим удовольствием, доступным лишь странам из первой десятки. Еще в список критически важных условий входила сохранение в секрете самого факта существования личной разведки — в противном случае, во-первых, объект автоматически попадал в список возможных претендентов на власть, что влекло за собой самые неприятные последствия, пусть и не сразу; во-вторых, резко падала эффективность проводимых мероприятий, поскольку Тухачевский становился подозреваемым в авторстве иных мероприятий.

С первым пунктом все было неплохо — в одной Первопрестольной в это время жили на нелегальном положении полтора десятка господ офицеров военной разведки Российской Империи. Некоторые из них ушли после прихода большевиков к власти, некоторые — после того, как из руководства РККА был удален сотрудничавший с большевиками генерал Потапов. Конечно, привлечь к сотрудничеству всех было абсолютно нереально — можно было сразу сказать, что половина откажется, четверть окажется непригодна к активной работе по возрасту или состоянию здоровья. Но даже двое или трое профессиональных оперативников разведки — это совсем немало для начала.

За границей дела обстояли еще лучше — там находились свыше сотни офицеров Генерального Штаба и "академиков", сиречь, офицеров, окончивших АГШ, но не причисленных к Генштабу — в принципе, практически все они были пригодны к работе в военной разведке. В реальной истории большую часть из них прибрал к рукам Абвер — после того, как РОВС пошел на сотрудничество с немцами в середине 30-х годов, данные этих профессионалов стали одним из первых "взносов" "борцов с большевизмом" новым хозяевам. Деваться господам офицерам было особенно некуда, для многих из них даже самоубийство не стало бы выходом, поскольку у них были семьи, а германская разведка никогда не была замечена в джентльменстве. С другой стороны, Абвер предложил им реальную перспективу, заключавшуюся в деньгах и чистых германских паспортах.

Конечно, привлечь их к работе, апеллируя к "светлым идеалам" Коммунистического Интернационала было невозможно — но на серьезную работу за хорошие деньги, с гарантиями нормального устройства близких, многие из них наверняка бы согласились. Вопреки советским фильмам, где эмигранты постоянно сидят в неплохих ресторанах, реальная жизнь большинства русских эмигрантов, мягко говоря, была безрадостна. В общем, полковник ГРУ счел, что адмирал Канарис обойдется без этих людей.