Альтернатива (СИ)

- Говори – отъехал, и всё. Без подробностей, – нервно ответил Руднев и, помявшись, пояснил, - Меня вызывают в Генеральную прокуратуру, сегодня на Охотный звонили. Говорят – на беседу. Но фактически это допрос в связи сама знаешь с чем.

- Нет, не знаю, – его таинственность Маринку иногда раздражала.

- Я думаю, это связано с поездкой к Осине, – было заметно, что он волновался, – Поэтому ты тут внимательнее за всем смотри.

На следующий день Маринка приехала в офис пораньше. Но всё было как обычно – рутинные звонки из регионов, сверка списков и других бумаг. Руднев появился после обеда. На удивлённый взгляд Маринки он ответил:

- В общем, ничего особенного. Со мной говорил следователь, который ведёт дело Осинского. Как я понял, они там не знают, как к нему подступиться, и поэтому собирают любую информацию. Он вызвал к себе всех, кто летал к Осине в Швейцарию. То есть они все его контакты отслеживают.

- Это будет иметь какие-то последствия? – напряглась Маринка.

- Да какие последствия? – махнул рукой Руднев, – Люди просто делают свою работу. Их тоже можно понять – дело против Осины формально хоть и чисто экономическое, но все понимают политическую подоплёку. Просто достигнув определённого размера, бизнес начинает переходить в политику. И Осина всё это просчитал, он же математик по образованию. Но он не учёл упёртости нынешнего руководства. Ну ты понимаешь, о ком я?

Руднев показал указательным пальцем на потолок.

- И Сергея Михайловича тоже вызывали? – уточнила Маринка.

- Я же говорю – всех, кто к Осине летал.

- А откуда они всё это знают? – Маринке стало немного не по себе.

- Да тут нет ничего сложного. Ну, может, пограничники сообщили. А, скорее всего, у них есть какие-то агентурные данные.

- То есть за нами следят?

- Почему тебя это удивляет? – Руднев снисходительно глянул на неё, – Наверняка кто-то сообщает информацию куда надо. Я же тебе говорил – надо быть осторожнее.

- То есть если бы и я в Швейцарию летала, меня тоже вызвали? – догадалась она.

- Наверняка.

Маринка испуганно замолчала. Получается, что вся эта таинственность Руднева и его склонность к конспирации – не так просто? Внезапно ей сильно захотелось в туалет.

- Евгений Александрович, я сейчас вернусь, – заторопилась она. Тщательно закрыв за собой дверцу кабинки и сделав дела, она прислушалась – в туалете, кроме неё, никого не было. Она достала из внутреннего кармана листок с адресом электронной почты Осинского. Это хорошо, что у неё нет загранпаспорта, и она никуда не летала! А ещё лучше, что у неё хватило ума не отправить своё письмо! Наверняка это тоже как-то контролируется. Она убрала листок обратно в карман и спустила воду.

Вечером по дороге домой она не торопилась, как обычно, а, проехав пару остановок на метро, вышла и села на лавку. Она внимательно вглядывалась в лица пассажиров. Что она хотела увидеть? Подозрительного типа в плаще, шляпе и тёмных очках? Чушь какая-то! Она села в подошедший поезд. Вагон тронулся, она ухватилась за поручень, и вдруг ощутила пристальный взгляд. Она резко обернулась – парень у соседней двери быстро отвёл глаза. Ага, прокололся! Она снова отвернулась к окну, стараясь боковым зрением не упускать подозрительного парня из вида. Точно – снова на неё уставился! Поезд подошёл к станции, двери открылись, люди стали выходить и входить. Из динамиков раздалось: «Осторожно, двери закрываются…», зашипели закрывающиеся двери вагона. Маринка бросила быстрый взгляд на парня у соседней двери. Их взгляды встретились. Внезапно, повинуясь непонятному импульсу, в самый последний момент она выскочила на платформу. Двери вагона хлопнули, и поезд стал набирать ход. За стёклами соседних дверей Маринка увидела удивлённые глаза того парня. Она продолжала стоять на платформе и смотреть в окна набирающего ход поезда. В тёмном стекле хвостовой кабины машиниста мелькнуло отражение её перепуганной физиономии.

Маринка вздрогнула и очнулась. Бред какой-то! Она просто заразилась паранойей от Руднева. Да кто она такая, чтобы за ней пускать наружное наблюдение! Она села в следующий поезд, заставив себя смотреть в окно, а не вглядываться в лица попутчиков. Когда она вышла из метро, приступ мании преследования уже отпустил. Вокруг всё было как обычно – народ входил и выходил в двери метро, с крыш капала весенняя капель, над соседней пятиэтажкой висел молодой месяц.

Сашка уже был дома. Он выглянул с кухни:

- Привет! Ужинать будешь?

- Сейчас переоденусь только.

- Что с тобой? – он вгляделся в её лицо, – Ты какая-то перепуганная! Случилось чего?

- Пока нет, – ответила Маринка, вешая юбку на вешалку, – А вот если бы я попёрлась к Осине в Швейцарию, то меня бы сегодня уже вызвали на допрос.

Продолжая переодеваться, она пересказала свой разговор с Рудневым.

- Ты думаешь, что всё так серьёзно? – Сашка не разделял её тревоги.

- А ты как думал? – она прошла на кухню, уселась за стол и придвинула к себе тарелку с макаронами.

- Вообще-то это была моя тарелка, – заметил Сашка.