Альтернатива (Весна 1941)

«Зачем я пришел сюда? — подумал Везич. — Они ведь могут взять меня прямо здесь и бросить в подвал. Или отвезти в Керестинец. Или передать Коваличу. Или вызвать «селячку стражу». Реши я остаться в Югославии, я должен был бы прийти сюда, явиться к генералу, доложить ему о случившемся и попросить санкцию на продолжение работы против немцев. А я бегу. Зачем я здесь?»

Он подошел к телефону и набрал номер Штирлица. По-прежнему никто не отвечал.

«Послушайте теперь мой разговор с консульством, — зло подумал Везич. — Это заставит вас поразмыслить, прежде чем решиться забрать меня».

– Простите, что господин Штирлиц, еще не вернулся?

– Кто его просит?

– Полковник Везич.

– Мы ждем его, господин полковник, — ответили на другом конце провода заискивающим голосом. — Он скоро вернется.

– Я перезвоню, — сказал Везич, — оставьте Штирлицу мой телефон; если он вернется скоро, я буду у себя в кабинете: 12-62.

(О звонке Везича было немедленно доложено генеральному консулу Фрейндту и оберштурмбанфюреру Фохту. Они переглянулись, одновременно вспомнив слова Веезенмайера: «Все наши наиболее явные контакты порвите; компрометирующие изолируйте».)

А затем Везич поступил так, как должен был и мог поступить человек отчаянной храбрости, — он пошел в картотеку «политических», в сектор, занимавшийся коммунистами, и рассеянно, закурив сигарету, попросил:

– Дайте-ка мне материал на наших «москвичей». Адреса, конспиративные квартиры, запасные явки...

– Господин полковник, — ответил старый, преисполненный к нему уважения капитан Драгович, — все эти материалы затребовал подполковник Шошич. Еще вчера утром.

...Шошич встретил Везича радостно, усадил в кресло и сразу же предложил выпить:

– Мне сегодня привезли далматинскую ракию из смоковницы, просто прелесть.

– Спасибо, с удовольствием выпью.

– Что это вас не видно в наших палестинах?

– Я был в Белграде.

– Ну и как? Помогло? — спросил Шошич. — Или, наоборот, все испортило?

– И помогло и испортило.

– Разве так бывает?

– Только так и бывает. Все двуедино в нашем мире, все двуедино.

– Еще рюмку?

– С удовольствием.

– Какие-нибудь новости из Белграда привезли?

– Привез. Только рассказывать о них погожу. Дня три-четыре.

– Ах, вот как...

– Именно так. Кто у меня сейф, кстати, разворотил?

– Мы.

– Почему?

– Потому что вы исчезли, а генерал приказал всю секретную документацию сконцентрировать в одном месте. Не у вас одного взломали сейф. У майора Пришича нам пришлось провести точно такую же операцию.

– Мне нужны материалы на коминтерновцев. В картотеке сказали, что они у вас.

– Они у генерала. Я же объяснил. Они все сконцентрированы в одном месте.

Везич спросил:

– Чтобы сподручнее было передать?

– Кому? — поинтересовался Шошич.

– Представителям власти.

– Какой?

– Разве власть имеет определение? Власть — это власть, дорогой Шошич. Или нет?

– Власть — это власть, — повторил тот задумчиво и неожиданно спросил: — Вы сговорились?

– С кем?

– Сговариваются, как правило, с другой стороной. С контрагентом.

– У меня много контрагентов. С каким именно? Вообще-то я умею сговариваться. Так уж у меня выходит, что я в конце концов сговариваюсь, особенно если обстоятельства сильнее меня.

– Напишите рапорт генералу, объясните, чем вызвана необходимость срочного знакомства с картотекой на коминтерновцев, и, я думаю, он даст указание...

«Хотят передать немцам или усташам документы в полном порядке, чтобы сразу начали действовать, — понял Везич. — И этим получат гарантии для себя».

– Как вы понимаете, судьбой коминтерновцев, которых взяли, и тех, кого должны взять, интересуюсь не только один я, — сказал Везич.

– Верно. Их судьбой мы интересуемся в такой же мере, как и вы. Только те, которые уже взяты, прошли мимо нас. Это делает нынешняя власть.

– Через «градску стражу»?

– Да. И через «селячку», и через «градску»...

– Но, значит, это выгоднее усташам, чем нам с вами. Вы же знаете, что в «селячкой страже» мало интеллигентных людей.

– Знаю. Но, повторяю, это случилось вне и помимо нас.

– Я хочу, чтобы вы меня верно поняли: арестованные интеллектуалы из Коминтерна должны представлять объект игры, а не пыток. Боюсь, что наши конкуренты из «селячкой стражи» не смогут понять разницы между этими — столь диаметральными — аспектами проблемы.