Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез

Для Толстого, прошедшего этот путь, большим контекстом стала сама жизнь и все то, что переживается больше, чем жизнь: «Живи, отыскивая Бога, и тогда не будет жизни без Бога. И сильнее чем когда-нибудь всё осветилось во мне и вокруг меня, и свет этот уже не покидал меня. И я спасся от самоубийства. Когда и как совершился во мне этот переворот, я не мог бы сказать. Как незаметно, постепенно уничтожалась во мне сила жизни, и я пришел к невозможности жить, к остановке жизни, к потребности самоубийства, так же постепенно, незаметно возвратилась ко мне эта сила жизни. И странно, что та сила жизни, которая возвратилась ко мне, была не новая, а самая старая, – та самая, которая влекла меня на первых порах моей жизни».

Соприкоснувшись с трансперсональным измерением, мы остаемся свободны: оставаться с пустотой, заполняя ее чем попало, или осознанно вносить в свою жизнь нечто, что позволит выйти нам за пределы себя и пережить исполненность через соединение персональной воли с трансперсональной. На западном пути это выражается христианским «и да будет воля Твоя, а не моя», на восточном – «мы сами должны пройти по пути, но Будды явственно укажут его».

Трансперсональное развитие

Не стоит думать, что получить трансперсональный опыт можно только через борьбу с кризисом или что это доступно Льву Николаевичу одному и еще нескольким великим писателям, художникам или святым. Джон Ферман приводит данные по опросам общественного мнения в США, в ходе которых около 35 % респондентов сообщили о том, что в их жизни был трансперсональный опыт в том или ином виде. Большинство описывало его как чувство глубокой умиротворенности, уверенности, что все будет хорошо, чувства собственной потребности участвовать в жизни других, убеждения в том, что любовь стоит в центре всего и т. д.

Трансперсональный опыт знаком каждому – или почти каждому – из нас. В общем виде он переживается как нечто более глубокое, чем наша обыденная жизнь. Нечто одновременно очень простое и при этом сложно описываемое. Часто подходящие слова находятся сильно позже, когда мы начинаем осмыслять то, что произошло. Потому такие переживания называют «тонкими», и потому их так легко обесценить или посчитать иллюзорными.

Но из-за их природы, из-за того, что они дают нам ощущение исполненности, многие осознанно стремятся пережить их вновь и вновь, перестраивая всю свою жизнь таким образом, чтобы она была направлена только на трансперсональные переживания. Одновременно это сопровождается тем, что эти люди как бы отворачиваются от своего персонального развития и от участия в мире. И здесь уже мир вокруг нас начинает казаться иллюзией, в противовес «настоящему» высшему миру, к которому доступ простые смертные не имеют. Если к этому моменту времени личность недостаточно развита, а персональное измерение недостаточно интегрировано, персональное могут начать попросту игнорировать.

Часто случается так, что в стремлении к трансперсональному измерению возникает еще больший дисбаланс, и человек развивает преимущественно ту модальность, в которой ему проще пережить духовное и с которой он начинает идентифицироваться. Например, это могут быть чувства, и тогда их развивают и направляют на духовное, забывая про тело и мышление. И – да – таким образом достигают очень сильных экстатических переживаний, не сравнимых по ощущениям ни с чем другим.

Или же, например, это может быть разум, и тогда человек практикует концентрации и осознанность, исключая из своей жизни или частично игнорируя свое тело. И – опять же да – достигает с большой частотой переживания большой ясности, свободы и слитости с миром.

В общем и целом, здесь нет ничего плохого, если мы говорим о развитии тех или иных навыков, позволяющих нам обращаться к духовному измерению. Опасность возникает, если мы имеем также ошибочную установку, что такие переживания можно сделать постоянными. Не интегрировать, к примеру, состояние просветленности в свою жизнь, а сделать всю свою жизнь этим состоянием.

Ассаджиоли (как и Франкл, но с другим смыслом) использует по отношению к человеку метафору самолета: мы можем взлететь в воздух и увидеть вершину горы, но мы не можем оставаться в воздухе бесконечно долго, и мы вынужденно идем на посадку. Это не делает наше переживание вершины горы менее значимым, наоборот: так мы можем удостовериться, что она существует.