Альтернативная история всего (СИ)

— Пятки сожжешь, — ответил он на вопрос сына старой остротой, оставшейся в его памяти с тех времен, когда ракеты летали еще на керосине. На самом деле Ирокезов старший хотел осмотреться и поесть перед выходом. Пришлось Ирокезову младшему смириться и вернуться к стихосложению, страстью к которому он последнее время страдал. Вследствие этой пагубной страсти он теперь старался говорить в рифму, чем нервировал папеньку.

Еще подлетая к планете, они знали, что там есть кислород, есть вода. Знали длину местных суток и тьму других характеристик планеты, но Ирокезова старшего волновало другое… Уже третий год болтался он с сыном по окраинам шестого спирального рукава и еще ни разу им не повстречалась планета с разумными формами жизни. Временами он думал, что его научный оппонент, профессор Танзильского университета Грек Саркипулос все-таки прав. Тот утверждал, что по ряду причин жизнь в спиральных рукавах не может развиться до стадии разумной, однако Ирокезов старший не верил ему и продолжал поиски.

Корабль сел крайне неудачно — в какой-то старый кратер. Теперь его стены отгораживали корабль от окружающего мира. Поэтому, когда пыль осела, Ирокезов старший хотел, было выпороть сына за столь неудачную посадку, но передумал, решив, что попасть в центр стометрового круга пролетев бессчетное число километров не легче, чем найти планету с разумной формой жизни.

— Теория вероятности за нас, — объявил он сыну вместо порки. — Вот увидишь — нас ждут приятные неожиданности.

— Никакой веры ей нет, этой теории, — проворчал сын. — Опять, как в прошлый раз, ни поесть толком, ни выпить на этой территории…

Но папаша как в воду глядел. Поднявшись на стену, они сразу же различили внизу творения инопланетного разума.

— Там, вдали, за рекой, какие-то строения… — удивленно сказал Ирокезов младший. — И среди них наверняка есть питейное заведение!

Ирокезов старший тренированным глазом тут же определил — шестое строение к востоку, во-о-о-он то, с желтой тряпкой — и есть питейное заведение.

Сомнений не оставалось ни капли. Впереди их ждала неизвестная цивилизация.

Профессор Саркипулос был посрамлен. Желая отметить победу в научном споре и установить более тесный контакт с представителями чужедальней цивилизации Ирокезовы начали поспешно спускаться вниз.

Странное существо — человек!

В погребах «Дурынды» было довольно горячительных напитков. Богатейший их ассортимент был представлен и древней, почти легендарными «Московской» и «Марсианской горькой» и новоизобретениями, вроде «Второй составляющей осцилятивного кольца Сатурна». Но страсть к знанию толкала их в неведомое.

Ирокезов старший знал, что самые прочные контакты завязываются не в академиях и научных учреждениях, а в местах морального разложения аборигенов. Там и только там можно было ощутить реальное состояние общества, оценить ксенофобию и почувствовать толерантность общественного организма…

Инстинкт не подвел героя, но удивил.

Открыв дверь, он остолбенел. Заведение было битком набито существами различного внешнего вида и конфигурации. Большая часть их была в скафандрах, и из этого Ирокезов младший заключил, что все это не местные жители, а их с папенькой коллеги — исследователи мировых пространств реактивными приборами. Над стойкой, на стене висел плакат, написанный на линкосе. «Привет участникам бессрочной конференции первооткрывателей…» Вместо последнего слова была огромная клякса. Похоже было, что написанное первоначально слово зачеркивалось и исправлялось другими. Понятно было, что там должно было быть название, но прочесть его было невозможно.

Ирокезовы переглянулись. Одно это уже говорило о многом.

Кроме транспаранта были и другие признаки неблагополучия. Космонавты хватали друг друга за грудки, сыпали взаимными оскорблениями.

Поначалу на Ирокезовых никто внимания не обратил. За эти несколько минут Ирокезов старший понял, что предметом спора как раз и является замаранное слово — название планеты, а так же выяснение кто же первый ее нашел.

Как выяснилось, случилось невероятное. Практически одновременно тридцать семь космических кораблей сели на эту планету.

— Зря я, что ли я предрекал такой конец этой истории? Нет никакой веры твоей теории! — пробормотал сын, но отец его не стал слушать.

Одни кричали, что первыми вышли на круговую орбиту и сбросили вымпел на поверхность, другие вопили, что первыми приземлились, третьи, перекрывая первых двух кричали, что раньше всех установили контакт с аборигенами. Кто-то обиженный сильнее всех кричал, что «контакт с аборигенами — ничто, а я первый с администрацией договорился…» Кто-то тряс бортовыми журналами, в которых тоже были зафиксированы приоритеты и требовал «самого тщательно расследования преступления». Ирокезовы поспели в самый напряженный момент. Бессрочная конференция грозила перейти в межпланетный конфликт.

— Я не потерплю ущемления прав своей родины! — через одного орали покорители Вселенной. Другая половина в это время набирала в грудь воздух, чтоб крикнуть то же самое.

Мешкать было нельзя.