Альтернативы для России

Кирилл Серебренников: «Я несколько раз в год приезжаю к родителям в Ростов-на-Дону. Они люди советской генерации, у которых в каждой комнате стоит по включённому телевизору, всего – четыре. Избавиться от этого я не могу, поэтому, попадая в родной город, с открытым ртом смотрю, что происходит на нашем телевидении. Возникает нервно-паралитический эффект, и я с ещё большим удовольствием от того, что больше не буду его смотреть, возвращаюсь в свою обычную жизнь. Для меня телевидение не является средством массовой информации, скорее, пропаганды… За всеми этими невинными сериалами и программами я начинаю задаваться вопросом: кому это выгодно и ради чего всё это делается? Потому что понимаю, что ТВ не медиум, а, скорее, какой-то оракул, своего рода колокольчик, оповещающий либо о войне, либо о чём-то ещё. Отвлечение людей от каких-то важных, серьёзных решений, потому что он имеет нервно-паралитическое действие. В нашем российском случае – это такая форма рая, своего рода райские кущи, и человек, включающий телевизор, понимает, что всё возможно решить. Всё прекрасно, и от него лично – ничего не зависит. Всё на свете живёт какой-то собственной жизнью».

Ю. Сапрыкин: «Я не согласен. В большинстве сериалов, особенно тех, что на женщин направлены, все героини страдают, мучаются. В общем, возникает ощущение тревожности…»

К. Собчак: «Кирилл упускает одну вещь: при том, что здесь действительно создаётся впечатление "промывки мозгов", следует признать, что на Западе все развлекательное телевидение практически такое же, иногда гораздо пошлее. Но когда это идёт вместе с актуальными, острыми новостями, то у всего этого есть смысл… Когда убирается новостной сегмент и остается только сахарный пончик, тут-то и складывается ощущение, что тебе промывают мозги».

Ю. Сапрыкин: «Вся суть телеэфира заключается подчас в том, что нужно переорать собеседника. Чисто технологическая задача».

К. Серебренников: «Но это значит, что корень зла – не в самом телевидении, а, вообще, в культуре, в уровне развития сегодняшнего российского населения».

Ю. Сапрыкин: «Истерика живёт в обществе, оно сегодня очень истерично».

Если всё продолжится в подобном ключе, тогда можно до такого договориться… Поэтому ведущий снова возвращает дискуссию к женской теме.

Д. Дондурей: «Хочу ещё раз напомнить вам, что нашей любимой сорокашестилетней женщине ещё далеко до смерти, а она является основным потребителем и заказчиком телепродукции. И руководители телеканалов каждую секунду думают о том, как эту женщину удовлетворить, как впарить ей сериал, концерт советской эстрады или ток-шоу. Система вербовки зрителей у нас ведь очень простая. Это технология отрицательной селекции. Как можно радикальнее двинуться вниз: слухи, скандалы, убийства, страхи – всё то, чем наполнен контент почти всех, кроме "Культуры", общенациональных каналов российского телевидения. Это даёт шансы на рейтинг, а значит, на деньги. Здесь нет других мотиваций. Ну, ещё немного – репутации. Я не вижу сегодня никаких возможностей, инструментов, которые могли бы через те или иные экспертизы, специальные фонды или другие способы гражданской оценки остановить это неуклонное движение, служащее одной цели – заработку».

Долго молчавший инициатор диспута наконец-то дождался момента, когда можно вставить в этот разговор хотя бы слово.

Пётр Авен, председатель совета директоров компании «СТС Медиа»: «У меня только один вопрос: что мы сейчас обсуждаем? Дискуссия должна иметь какую-то, как мне кажется, цель. На что мы хотим повлиять?»

Д. Дондурей: «Мы хотим дать представление о сегодняшнем телевидении людей, которые достаточно сложно смотрят на мир…»

П. Авен: «Никаких прикладных задач наша дискуссия не имеет?»

Д. Дондурей: «Нет, мы пытаемся представить рефлексию экспертов на эту тему, потому что сегодня в нашей стране нет более важного общественного и культурного института, чем телевидение…»

П. Авен: «Мне кажется, достаточно бессмысленно обсуждать болезни тех субъектов, на которые мы никак не можем повлиять… Одна из причин, почему мы не смотрим телевизор, связана как раз с тем, что мы на ТВ не влияем. Нам не нравится – мы действительно можем чем-то другим заняться. В чём фундаментальная разница, например, модели ВВС и частного телевидения? ВВС получает государственные средства – это одна ситуация. Вторая модель – нам не нужно государственное телевидение, только частное, мы будем давать деньги целенаправленно под какие-то социальные и культурные программы. И у американцев, действительно, очень вдохновляющее телевидение только потому, что государство там, безусловно, тратит большие деньги на поддержку той культуры, которую, на его взгляд, правильно поддерживать. Это как-то постепенно становится коммерчески выгодным. У нас сегодня государство деньги на эти цели не тратит…»

К. Серебренников: «Телевидение – это только бизнес?»