Альтруисты

— Пожалуй, нет. Здесь у меня неплохая комната, здесь хорошо кормят, здесь красивый парк, можно получать книги и журналы, смотреть телевизор. В принципе я мог бы даже продолжать занятия теоретической физикой, но в этом нет смысла. Мне уже не сделать для науки большего, чем я сделал.

2

Уолтер Тини внешне чем-то походил на Баера, хотя и был ниже ростом. Видимо, ему уже говорили об этом сходстве, подкреплявшемся и некоторым сходством материалов дела, поэтому он поспешил отмежеваться от моего предыдущего собеседника.

— Я никого не убивал, — сказал Тини, — и вообще против убийств. Хотя кое в чем Баер прав. Гипертрофированное сексуальное влечение человека — это трагедия homo sapiens как биологического вида. Ни у каких других существ на планете сексуальные потребности не превосходят настолько необходимый для воспроизводства уровень. Животные находятся во власти этого инстинкта лишь в течение коротких брачных периодов, человек же — практически всю сознательную жизнь. Каких только безумств и преступлений не совершали люди из-за похоти! И каких только усилий они не прилагали, чтобы облагородить эту низменную потребность. Увы, человечество отнюдь не склонно с этим бороться, хотя я уверен, что настанет время — и люди откажутся от сексуального безумия, как отказались сперва от передвижения на четвереньках, а потом от каннибализма. Конечно, для этого необходима перестройка человеческого организма, невозможная на современном уровне науки. Но бороться можно не только физиологическими, но и психологическими методами. Я, кстати, совсем не склонен во всем винить женщин: оба пола — жертвы природной несправедливости, и там, и там есть быдло, недостойное лучшей участи, и лучшие представители, которых надо избавить от пагубных страстей. Читая специальную литературу, я узнал, что женщины больше подвержены влиянию психологического фактора, что сильное потрясение может уничтожить их сексуальность. Считается, что это — несчастье для них, но подобное утверждение есть глупый предрассудок, вбитый в сознание веками сексуального рабства и социальной дискриминации. В наше время все больше женщин отходят от примитивной роли самки, конкурируя с мужчинами в бизнесе, управлении, науке. Так я пришел к выводу, что лучшая услуга, которую можно оказать умной, имеющей шансы на карьеру девушке — это изнасиловать ее в наиболее грубой, грязной, отвратительной форме, чтобы впоследствии одна мысль о сексе вызывала у нее омерзение.

— От теории вы перешли к практике.

— Да. Я долго изучал выбранную кандидатуру, чтобы определить — а стоит ли она того, не лучше ли оставить ее в обычном скотском состоянии. Таким образом отсеивались многие. Я привел свой план в действие относительно пятерых. Не буду описывать вам, что я с ними делал: это было отвратительно. Не думайте, что я получал удовольствие — мне самому было противно. Первые четыре не заявили на меня в полицию, я рассчитал верно. Сейчас они еще проклинают меня, но пройдет некоторый срок, и они поймут мою правоту. Пятую я переоценил, и она заявила.

— Если бы этого не произошло, вы бы продолжали и дальше?

— Конечно, хотя я уже сам приобрел порядочное отвращение и, думаю, в конце концов оно заставило бы меня прекратить.

— Вы довольны, что оказались здесь, а не в тюрьме?

— Разумеется. Не говоря уже об условиях содержания, какое общество могла меня ждать в тюрьме? А здесь, между прочим, нет ни кретинов, ни шизофреников, большинство пациентов — люди с высшим образованием. Встречаются интереснейшие личности. Например, профессор Шварценберг — по сравнению с тем, что он задумал, любой геноцид в истории — просто мелкий инцидент, а меж тем он называет себя гуманистом.

3

Известный микробиолог, шестидесятилетний профессор Фридрих Шварценберг был, казалось, менее расположен к разговору, чем мои предыдущие собеседники.

— Вы же не микробиолог, — сказал он, — вы даже не сможете оценить грандиозность моей последней работы, которую мне так и не дали завершить.

— Кто не дал?

— Это всей мой ассистент, мальчишка, выскочка. Он догадался, в чем суть моих исследований.

— В чем же она состояла?

— Я создал новую болезнь, по сравнению с которой чума не опасней ангины. Выведенные мной бациллы превосходят все, созданное естественной эволюцией. От момента начала болезни до смерти больного проходит не более трех часов. Мои бациллы также способствуют весьма быстрому разложению трупа и обладают очень высокой скоростью размножения. Впрочем, иммунная система человека в некоторых случаях убивает болезнь в зародыше, но вероятность этого невысока. Смертность составляет 98-99%.

— И что вы собирались со всем этим делать?

— Раздавить ампулы в крупных международных аэропортах, на вокзалах, просто разбросать их на городских улицах. В несколько часов очаги болезни распространились бы по всему миру. Дальше вспыхнула бы пандемия, масштабы которой исключили бы всякую возможность противодействия. Она продолжалась бы две-три недели, после чего прекратилась бы сама собой в связи с исчезновением носителей инфекции.

— Вы хотите сказать, что все человечество…