Алтын-Толобас

Лениво раскрыв первую попавшуюся книгу, Корнелиус увидел греческие письмена. Закрыл. Понравился небольшой манускрипт с разноцветными картинками и затейными буквицами. Заколебался – может, прихватить? Нет, больно оклад прост – медный, с серебряной насечкой.

– Есть!!! – истошно взвыл Вальзер. – Есть! Вот она! Вот! И камни огненные!

Заскакал меж сундуков, прижимая к груди книгу – обложка была выложена красноватыми, с чудесным отблеском кругляшками. Так вот они какие, огненные лалы страны Вуф. Их сотни. То-то, поди, деньжищ стоят!

Накатило ревнивое чувство – оклад по уговору принадлежал Корнелиусу. Что ж так чужое-то тискать?

– Дайте, положу в мешок и идем, пора.

– Ничего, не беспокойтесь, – пробормотал аптекарь, еще крепче сжимая Замолея. – Я сам понесу, сам.

И по сумасшедшему блеску в глазах было видно – умрет, но не отдаст.

– Как будем уходить? – спросил капитан, вздохнув. – Как пришли или через кремлевский ход?

Ход, надо думать, начинался за полукруглой, тоже облицованной свинцом дверью в дальней стене.

Вальзер только хлопал глазами, советоваться с ним сейчас было бессмысленно – не в себе человек.

– Подземным ходом опасно, – рассудил сам с собой фон Дорн. – Может, за сто лет галерея где-нибудь осыпалась. Да еще неизвестно где вылезешь… Нет уж, лучше обратно через дом. Уходим, герр Вальзер.

Аптекарь сунул капитану какие-то хрусткие листки, вовсе без переплета:

– Прихватите еще вот это. Если не ошибаюсь, это собственноручные записи великого Аристотеля – притом, книга, о которой я никогда не слыхивал. Если так, то этому папирусу поистине нет цены!

Корнелиус скептически посмотрел на убогий манускрипт, пожал плечами, сунул в мешок. Тратить время на препирательства не хотелось.

Вверх по веревке лезть было куда труднее, чем вниз. То есть сам фон Дорн выбрался из тайника довольно быстро и мешок тоже вытянул без особенных затруднений, но вот Вальзера пришлось обвязать вокруг пояса и тащить, словно куль.

Наконец, выбрались. Поставили на место свинцовую заплату, поверх нее камни, потом еще набросали земли – вряд ли доведется вернуться сюда в скором времени. Яма так и осталась ямой, но выпиленные доски, ватный тюфяк и дубовый паркет уложили самым аккуратным образом. Теперь обнаружить подземелье, не зная о его существовании, было бы невозможно.

Поднялись по лестнице, прошли через опочивальню в Крестовую залу.

Монах очнулся – ворочался и мычал, извиваясь на полу. Пришлось хорошенько стукнуть его кулаком по затылку, чтоб полежал еще.

Мимо двери Юсупа снова прошли на цыпочках: Вальзер прижимал к груди заветный том, фон Дорн держал обеими руками свою ношу, еще более драгоценную. Миновали опасное место благополучно – без стука, без скрипа. Повернув за угол, откуда до черной двери было уже рукой подать, облегченно выдохнули.

Зря.

Дверь вдруг тихонько взвизгнула петлями, и из облака морозного пара на низкие ступеньки шагнула высокая, плечистая фигура. Длинная всклокоченная борода, костистый нос, мятое со сна лицо. Юсуп! На плечи, поверх серой власяницы наброшен дерюжный половик – видно, для тепла. Оказывается, и аскеты по ночам на двор ходят.

Черные глаза хашишина сверкнули молниями. Длинные руки растопырились, закрывая проход.

Вальзер тоненько ойкнул, вжался в стену и закрылся огненно-переливчатой книгой, как щитом. Рассчитывать на помощь аптекаря не приходилось.

Только б Юсуп не закричал, не позвал остальных – вот о чем думал сейчас Корнелиус. Уронив мешок на пол, он кинулся вперед с кистенем и ударил, метя в голову – да не в лоб, как давеча, а в висок. Монах шатнулся в сторону, увернулся от свистящего удара и перехватил капитанову руку, с хрустом заломил ее за спину. Кистень брякнулся на дощатый пол.

Левой рукой Корнелиус кое-как вытянул из ножен тесак, ткнул клинком вслепую позади себя, попал в мягкое.

Юсуп с силой толкнул мушкетера. Отлетев на несколько шагов, капитан стремительно развернулся и сделал выпад – увы, в пустоту. Ловкий чернец опять успел отскочить. Пятясь от широкого, выставленного вперед лезвия, сдернул с плеч дерюгу и кинул в капитана. Тот шарахнулся назад, ударился спиной о стену. Хашишин времени не терял: качнулся к низу, подобрал кистень и с размаху рассек воздух. Корнелиус отступал от сверкающей мельницы, выбирая момент для атаки. Странно, но на помощь монах не звал, только улыбался, скалил свои вурдалачьи заточенные зубы.

Жаль, в руке была не шпага, а короткий клинок, не то фон Дорн показал бы чернобородому парочку фехтовальных приемов. Но имелся один трюк, пригодный и для тесака – так называемый couple. Капитан сделал обманный выпад, перекинул оружие из одной руки в другую и нанес рубящий удар сбоку.