Алу: так плачет ветер

— Не хмурься, мой свет. Я серьёзно. Не хочу, чтобы хоть кто-то посмел поднять на тебя руку. Поэтому могу обучить и рукопашному бою, — в его голос просочились нотки серьёзности, а глаза вдруг стали открытыми, без привычного напускного веселья. Он казался искренним в своем порыве, но в душе у меня жило глубокое недоверие.

— К чему эта жалость, господин Вестфор? — как обычно, фелин от такого обращения поморщился, но ничего не сказал. Сам он упрямо звал меня по имени, словно мы старые друзья.

— Алу, это не жалость, а забота. Абсолютно разные вещи. И я чувствую себя в некотором смысле ответственным за происшествие, которое случилось в непосредственной близости от меня, а я ничем не смог помочь, — в этой фразе явно таилось куда больше, чем он хотел показать. — Знаешь, в моей жизни не так уж много принципов, но неприкосновенность женщины входит в один из них, — серьёзно закончил он, и я поняла, что данная тема важна для него. Возможно ли, что близкая ему женщина когда-то пострадала, а он её не уберёг? И теперь распространяет свою заботу на всех окружающих дам? Мне оставалось лишь только гадать. Я хотела поверить ему. Но красивые слова всё же необходимо подтвердить делом.

— Хорошо, но мне не нужны поблажки. Вы должны обучать меня ещё строже, именно потому, что я женщина. Некоторым от этого хочется ударить сильнее, ведь они не ждут равноценного ответа, — кивнула я, не раз наблюдавшая, как мужская бравада исчезала, стоило им встретить кого-то покрупнее. — Раз вы сами желаете, тогда обучайте меня как следует.

— Прекрасно, — хищно улыбнулся господин Вестфор, и мне подумалось, что я ещё пожалею о своём решении.

Но, несмотря на обидные уколы, острые слова и мои катастрофические проигрыши, мне удалось многое узнать. Он владел хитрыми приёмами, о которых мэтр Вульдс едва ли знал. У фелина, очевидно, большой опыт. Также он не упускал шанса меня подколоть, когда оказалось, что я не такая быстрая, как думала. Я могла лишь стискивать зубы и продолжать упорно отрабатывать новые приёмы.

После упражнений со шпагой он первым делом научил меня вырываться из захвата сзади. Мне следовало предложить также захват на горле, но я не нашла в себе сил. Слишком свежи воспоминания и слишком быстро сбивалось моё дыхание от накатывающего страха.

— На сегодня всё, ты большая молодец, — кивнул мне господин Вестфор, задумчиво глядя на меня, а потом неожиданно протянул руку к моему лицу. И незамедлительно получил жгучий удар по пальцам ребром моей ладони.

— Ты просто испачкалась, — тяжело вздохнул он, но сразу же ослепительно улыбнулся. — А теперь нам надо привести себя в порядок, иначе все будут думать, что мы бурно провели время, — подмигнул он, почти заставляя меня закатить глаза. Эти шуточки быстро утомляли.

— Что не далеко от истины, — передёрнула я плечами, убирая за ухо выбившуюся из пучка прядь волос. Давно мне не приходилось чувствовать себя такой уставшей. Но вместе с тем пришло странное удовлетворение. Тревога ненадолго отступила, сменяясь осторожной уверенностью. У меня обязательно получится стать сильнее.

— Ах, милая Алу, всё-таки слишком далеко, слишком, — посетовал он и вроде бы хотел обнять меня за плечи, но остановился, едва занеся руку, кинул на меня странный взгляд и просто пошёл рядом.

— Знаешь, в чём мой дар, мой свет? — от его словечек всё внутри у меня кривилось, но как показали последние две недели, просить его звать меня соответствующим образом бесполезно. Фелин лишь с удвоенным рвением принимался извергать комплементы. Но такова его натура — добрых слов удостаивалась каждая женщина, с которой он беседовал.

— В чём? — скупо произнесла я, когда мы замолчали.

— Я чувствую эмоции окружающих. Иногда они даже переходят на меня, — грустно на меня взглянув, произнёс он. Всё внутри меня ощетинилось. — Я не специально, не волнуйся.

— Возможно нам стоит ограничить…

— Только не надо бежать, глупое создание, — Вестфор остановился, и я замерла вместе с ним. — Я просто вижу, какая ты. Как тебе тяжело и как пусто у тебя на душе, — от его сочувствующего взгляда мне хотелось отшатнуться больше, чем от прикосновения. Он хотел пробраться туда, куда мне самой не было дороги.

— Тогда держитесь от моей души подальше, — тихо, но уверенно произнесла я. — Какие бы цели вы не преследовали, откажитесь.

— Ты разбиваешь мне сердце. Когда рядом со мной находится кто-то столь глубоко несчастный, я не могу оставаться в стороне. Так было всегда, — с искренней печалью сказал он. За этим явно стояла какая-то история, и я не знала, хочу её узнать или нет. Мне было непривычно видеть такую откровенность. Эта искренность против воли затронула моё недоверчивое сердце.

— А что, если ваше присутствие делает другого ещё более несчастным? — проворчала я, на что Лиркс ослепительно улыбнулся. Разумеется, это ложь. Сегодняшнее занятие показало мне, насколько полезна и неоценима его помощь. Но при этом он был слишком настойчивым, слишком громким и стремился пересечь те границы, к которым я даже боялась подойти.