Альв (СИ)

Снаружи, как и ожидалось, было холодно, но это был обычный холод, который можно перетерпеть. Альв на него, если честно, даже внимания не обратила. Она слушала окрестности, вглядывалась в тени, нюхала сырой воздух. Охотника она обнаружила метрах в ста от дома, близ дороги, по которой давеча они с Яковом приехали сюда на его локомобиле. Человека, притаившегося под просторной маскировочной накидкой, тоже, вероятно, кто-то сюда привез, но гораздо позже. Сейчас он был один в своей охотничьей лежке, вел себя тихо, рассматривал дом через некое подобие зрительной трубы. Пах он странно, можно сказать, притягательно, отчего у Альв даже настроение улучшилось. Она подкралась к нему сзади и резко ударила собранными в щепоть пальцами в висок. Все случилось очень быстро и как-то само по себе. Альв даже не успела сообразить, что делает и зачем, но вот когда ударила, в голове, словно, солнце взошло. Она мгновенно осознала свои побудительные мотивы и нашла их вполне состоятельными. А еще Альв поняла, что человек умирает. Вернее, умер, но все еще полон жизни, которая утекает из него слишком быстро, чтобы оставить все, как есть. Следовало спешить. Альв перевернула мертвеца, нагнулась над ним и, перекусив сонную артерию, потянула в себя не успевшую еще остыть кровь.

Оторвалась она от разорванного горла только тогда, когда почувствовала, что больше не сможет сделать ни глотка. Села рядом с трупом, вытерла рот и сразу же сообразила, что "кажется, наделала глупостей". Убила человека рядом с домом сыскного чиновника, притом убила так, как здесь, похоже, никто не убивает. Во всяком случае, такое у нее возникло впечатление. Но, если так, то следы следовало скрыть. Альв завернула мертвое тело в просторную накидку из плотной ткани, оттащила в сторону и замела следы лежки ветками ели и сосны. Получилось хорошо, но теперь надо было избавиться от трупа. Вскинув его на плечо, Альв побежала в сторону озера, стараясь не ступать на попадавшиеся тут и там пятна нерастаявшего снега. На мерзлой же земле она следов не оставляла.

Добежав до озера, Альв нашла полынью и нырнула в нее вместе с мертвым телом. Плыла долго, добравшись подо льдом до противоположного, поросшего густым лесом берега, и там спрятала мертвеца на глубине, засунув под притопленную корягу. Вынырнула, проломив лед, отдышалась, не покидая воды, и поплыла назад. Нашла давешнюю полынью, выбралась под очистившееся от туч небо, и медленно побежала к дому. Пока бежала, сбросила с себя почти всю влагу, а остатки высушила. Так что в доме не наследила и, бесшумно добравшись до своей комнаты, снова оказалась на широкой кровати под мягкой и теплой периной.

"Спать!" — приказала она себе, устроившись поудобнее, и сразу же провалилась в сон без сновидений.

2. Воскресенье, двенадцатое марта 1933

Утро выдалось на удивление солнечное. Чистое небо, голубое, как глаза Альв. И воздух согрелся. Во всяком случае, в десятом часу утра, когда Яков решился постучать в дверь гостевой спальни, на улице уже царила настоящая весна. Стучать долго не пришлось, девушка откликнулась практически сразу, словно бы только того и ждала, чтобы Яков постучал в дверь. Но, может быть, и ждала. По внутреннему ощущению, все, что касалось Альв, было ненадежно по определению, что, впрочем, не мешало Якову любоваться девушкой практически в открытую. Прятать взгляд было бесполезно: он уже понял, что Альв знает, когда он на нее смотрит, и, кажется, ничего против этого не имеет. Впрочем, по временам она позволяла себе замечания на эту тему, и замечания эти, если честно, едва не вгоняли Якова в краску.

— Я красивая? — спросила Альв за завтраком.

О, она, и в самом деле, была сегодня страсть, как хороша. Буквально светилась вся, излучая внутренний свет. Сияли глаза, солнечный свет играл в блестящих черных волосах. Этим утром они лежали, словно бы, после укладки. Волнистые, пышные… И да, Якову показалось, что они стали длиннее. Длинные черные волосы, матово-белая атласная кожа, полные карминовые губы, огромные голубые глаза.

"Сколько ей лет? — сейчас Якову казалось, что он ошибался, когда думал, что ей двадцать два или двадцать три года. — Лет девятнадцать? Максимум двадцать! Интересно, замужем ли она…"

— Да, — между тем кивнул Яков, — я вам, госпожа Ринхольф, об этом уже говорил. Вы красивая женщина, и мне доставляет удовольствие на вас смотреть.

— А, если я разденусь донага, ваше удовольствие возрастет?

— Надеюсь, вы не станете этого делать, — улыбнулся Яков и пояснил, чтобы не возникло недопонимания:

— Это было бы крайне неловко… прежде всего, для меня.

— Вас смущают мои вопросы? — почувствовав слабину, тут же насела Альв.

— Пожалуй, — согласился Яков. — Все это непривычно для меня. Я имею в виду стиль нашего разговора, и вызывает у меня чувство неловкости.

— Сколько вам лет, господин Свев? Нет, молчите! Я сама угадаю. Сорок четыре?

— Сорок пять.

— Надо было еще подумать, — "смущенно" улыбнулась в ответ девушка. — Вечно я куда-то спешу!