Альв (СИ)

— Я чувствую, — выдохнул он, не без труда оторвавшись от ее губ.

Он не хотел знать, где она провела эту ночь, хотя и догадывался. Еще меньше ему хотелось думать о том, чем она была занята, откуда взялась ее неподдельная бодрость, что заставляет ее так страстно желать близости. Якову было хорошо с Альв, — и не только в постели, — и он не хотел разрушать "детскими вопросами" пришедшее к нему так поздно и так нежданно счастье.

— Это ты еще ничего не почувствовал, — хихикнула женщина и буквально "заструилась", спускаясь по его груди и животу вниз, туда, где сила его желания уже получила явное физическое выражение. Вот это "выражение" и лизнул вдруг быстрый ласковый язычок женщины-дракона.

— Чувствуешь? — оторвавшись на мгновение от его естества, приглушенно спросила из-под перины.

— Даже слов не подберу!

— Тогда можешь просто стонать, — милостиво разрешила Альв, но Яков делать этого не умел. Любя женщин, он мог конечно тихонько зарычать, поднявшись к самой последней ноте, мог — в зависимости от контекста, — и выругаться. Однако все остальное он предпочитал делать молча, даже если его губы не были заняты поцелуем. Не застонал он и теперь, но, Альв вытворяла своими мягкими губами и языком такое, что его пробила испарина, и на висках выступили капли пота.

"Твою ж мать!" — Он мягко освободился из власти ее сладких губ и, подтянув женщину вверх, перешел в наступление сам.

В другое время и в другом настроении, Яков мог быть весьма изобретательным во всем, что касается того, что может делать мужчина с женщиной, особенно если та не возражает против смелых экспериментов. Но с Альв чаще бывало не так. Когда их охватывала страсть, это было похоже на наваждение, не оставляющее места для осознанных поступков. Все, что происходило тогда между ними, было просто и естественно, но одновременно и феерически, имея в виду интенсивность их чувств. Так случилось и на этот раз, и длилось, и длилось, пока не кончились силы у "двужильного" Якова, и даже Альв, что любопытно, немного запыхалась.

— Ты самый замечательный мужчина, Йеп, какого я встретила в жизни! — слова приятные, что скрывать, но Яков не любил преувеличений.

— Ты не можешь этого знать, — с улыбкой возразил он.

— Что ты имеешь в виду? — сразу же села рядом с ним Альв.

— Сколько тебе лет? — спросил тогда Яков.

— Не знаю… не помню, но думаю, больше двадцати. Может быть, двадцать пять, но мне кажется, и это не предел.

— А кто был твоим первым мужчиной, ты помнишь?

— Нет, — вынуждена была признаться женщина.

— Откуда же ты знаешь, что я лучше него?

— А мне не надо знать! — решила Альв после минутного раздумья. — Я чувствую, что так все и обстоит: ты лучший мужчина из всех, кого я когда-либо знала. И это правда!

* * *

Завтракали поздно, но зато обильно, вкусно и с вином. Яков, правда, чувствовал себя несколько усталым — сказывались бессонная ночь и бурная любовь на рассвете — но жаловаться не приходилось: всегда бы так уставать! А вот Альв выглядела просто замечательно. Свежа и полна сил. Голубые глаза сияют, снежно-белая кожа едва ли не светится, карминовые губы то ли припухли от поцелуев, то ли неожиданно пополнели. Ну, и волосы, разумеется. Такое впечатление, что они даже немного подросли, пышные, волнистые, блестящие.

"Красавица!"

Ели, не торопясь, — спешить-то некуда, — обменивались короткими репликами и улыбками, запивали разговоры вюрцбургским рислингом. А потом, как Яков и предполагал, к их столу подошел Хуго Обермайстер.

— Доброе утро, госпожа Свев, и вам, господин мой Яков, доброго дня! — поклонился он на свой несколько чопорный манер. — Могу ли я поинтересоваться, все ли у вас слава богу? Как прошла ночь?

"Звучит как-то двусмысленно, — отметил Яков, — но, может быть, у меня развилась паранойя?"

— Доброе утро, господин Обермайстер, — кивнул он, не вставая. — Ночь прошла благополучно, и у нас все в порядке. Присаживайтесь, угощайтесь, — указал Яков на кувшин с вином. — Не знаете, случаем, отчего с утра звонят колокола?

Колокола не смолкали с самого утра, но отнюдь не по всему городу. В перезвоне участвовали церкви, расположенные за рекой.

— Уж не пропустили ли мы какой-нибудь праздник? — вопросительно поднял он бровь.

— Нет, господин мой Яков, — покачал головой старик, — вы ничего не пропустили, и это определенно не праздник. Скорее наоборот, — добавил Обермайстер, наливая себе вина. — Ночью, в своей резиденции убит епископ Вюрцбургский Ансельм. Говорят, что это было хорошо подготовленное нападение. Скорее всего, злодеяние совершили язычники-протестанты. Кроме епископа, они убили и многих других добрых христиан, но главное — они освободили из заточения ведьму!

— Вы рассказываете страшные вещи, господин Обермайстер, — Яков строго посмотрел на старика и перевел взгляд на Альв. — Вы пугаете мою супругу!

— В самом деле? — невинно округлил глаза Обермайстер. — Я вас напугал, госпожа Свев? Прошу прощения, ибо о таком я даже не помышлял!

— Извинения приняты, — чуть кивнула в ответ Альв. — Но что же теперь будет?

— Даже не знаю, что вам сказать, — пожал плечами старик. — Полагаю, ведьму будут искать.