Альв

По-видимому, Куприянов знал сейчас куда больше, чем прошлой ночью, однако все еще недостаточно, чтобы нарушить обещание и перейти к активным мероприятиям. Другое дело, что Яков об этом знал и был готов. Он ведь не зря добился, чтобы Альв возвратили драгоценности именно сегодня. И за покупками с Трутой отправил не случайно. Женщины накупили целую кучу различных предметов одежды и обуви, но, как говорится, легче всего спрятать лист в лесу. Среди прочего они купили английское шерстяное платье для охоты верхом – длинное, теплое, практичное и в меру удобное, с глухим воротом, – узкие бриджи для спортивной верховой езды и кожаные сапожки со шнуровкой и на толстой подошве, специально для прогулок в горах. Чаепитие же прикрыло момент, когда Яков передал Труте все документы на свое движимое и недвижимое имущество, а также генеральную доверенность и завещание, которые на всякий случай были написаны загодя и отнюдь не в преддверии нынешних событий. Тогда же они были подписаны и заверены нотариусом и до времени хранились в рабочем сейфе. Всех подробностей Яков Труте не сообщил, но предположил, что покидает Себерию надолго, возможно, навсегда, и что подать весточку «оттуда», скорее всего, не сможет. Трута была единственным родным человеком – пусть даже родство это было не по крови, – и Яков знал, что Трута любит его точно так же, как он любит ее. Впрочем, простились без слез, таково было воспитание, полученное ими в доме Свевов.

Оставшись наедине, Яков и Альв постояли немного, глядя друг другу в глаза.

– Ты меня не целуешь, – нарушила молчание Альв. – Почему?

– Потому что боюсь потерять время, – объяснил Яков. – Я не знаю, когда Куприянову снова надоест ждать или когда он получит еще более веские доказательства своей теории.

– Что за теория? – заинтересовалась Альв.

– Он предполагает, что ты пришла из другого мира. Но ты, я думаю, и сама об этом догадываешься. Или вспомнила?

– Нет, – покачала головой женщина, – к сожалению, воспоминания обрывочны… Но думаю, он прав. Так мне кажется… А ты что думаешь? – спросила через мгновение.

– Мне не надо думать, – пожал плечами Яков. – Я знаю.

– Откуда ты можешь знать? – нахмурилась Альв.

– Это долгая история, – покачал головой Яков, – и у нас нет на все это времени. Нам надо спешить, чтобы опередить любые неожиданности.

– Куда спешить? – сразу же спросила Альв. – Зачем? Что ты собираешься сделать?

– Я собираюсь вернуть тебя домой, в тот мир, из которого ты пришла.

– Или сбежала, – предположила Альв.

– Не похоже на тебя, – не согласился Яков. – Тогда уж, скорее, изгнана. Но интуиция подсказывает, что все было совсем не так. Другое дело, что узнать правду мы сможем, только оказавшись там.

– Значит, ты собираешься пойти со мной? – подалась к нему Альв, явно расстроенная и несколько дезориентированная их разговором. У нее даже кожа потемнела, и глаза налились опасной синью.

– Неужели ты могла подумать, что я тебя брошу одну? – удивился ее «нервозности» Яков.

– А ты не бросишь? – Голос у Альв опустился на октаву и охрип.

– Не брошу, если ты не возражаешь.

– Спасибо!..

– Не будь дурой! – резко остановил ее Яков. – И давай двигаться, а то время уходит.

– Последний вопрос, – попросила Альв.

– Спрашивай, – согласился Яков.

– Откуда тебе известно, как пройти в мой мир?

– Это долгая история, – вздохнул Яков. – Давай лучше поторопимся. А я тебе потом все объясню.

– Что мне делать? – Ее кожа снова стала снежно-белой, глаза – голубыми, а голос – звонким.

– Иди наверх, – распорядился Яков. – Умойся, сходи в туалет и оденься как для долгой дороги в зимних предгорьях. Платье, которое купили сегодня, сапожки. Под платье поддень бриджи. И теплее будет, и удобнее, если придется ехать верхом. Не забудь про теплое белье и возьми шерстяной платок и шубку[14], – кивнул он на нее, не успевшую раздеться после улицы. – Как будешь готова, приходи в мою спальню и кликни меня. Ну, вроде как соскучилась.

Альв посмотрела ему в глаза, молча кивнула и пошла наверх, а Яков начал усиленно имитировать приготовления к варке из привезенных продуктов новгородского варианта айнтопфа[15]. Пока он возился в кухне, его было хорошо видно через незанавешенные окна. По ходу дела он дважды спускался в подвал. Там он первым делом открыл свой секретный сейф, достал из него автоматический пистолет в наплечной кобуре, трофейный австрийский револьвер и все патроны, которые у него там были. Оружие и три двадцатиграммовых слитка золота, купленные лет пятнадцать назад по случаю бешеной инфляции, перекочевали в холщовый мешочек из-под крупы, а сам мешочек Яков положил около черной лестницы, ведущей из винной части подвала мимо кладовки прямиком на второй этаж и не просматриваемой через окна.