Альвийский лес. Часть 2: Путь из леса (СИ)

При дворе так жить он бы не смог. Пришлось бы вступать в союзы с врагами, предавать друзей, и даже не принимать во внимание интересы семьи, если это было бы нужно для того, чтобы добиваться своих политических целей - или чтобы уцелеть.

Император Йоррин Сеамас Седьмой явно хотел видеть в Доранте близкого человека, конфидента, советника, наставника и защитника. Дорант готов был быть ему советником и защитником - по должности и положению, до определённых пределов, причём определённых формально и официально, согласно признанным всеми требованиям к позиции - но категорически не хотел отношений неформальных, личных, на уровне дружбы или, не приведи Пресветлые, духовной близости. Во-первых, он не чувствовал в Йорре человека близкого, родного - а только тех, кого выбрал он сам, он готов был считать друзьями. Император же свалился ему на голову как клиент, как человек, которого он должен принять в одном месте и передать в другом - и забыть после этого. Парень, конечно, был симпатичный, но себе на уме, а его положение исключало сколько-нибудь откровенные отношения. Во-вторых, конфидент Императора - это смертник, если его не подвели к Его Величеству правильные люди. Даже Светлейший дука Санъер появился при дворе не с улицы и не сам по себе. Никто не может вот просто так оказаться при Императоре и иметь на него даже малейшее влияние, если это влияние не согласовано и не приведено в соответствие с интересами маркомесов, крупных и влиятельных благородных семейств и даже важных группировок из купечества или вольных городов.

Что делать с этим - Дорант не знал, и пока что решил пустить всё на самотёк. По крайней мере, сейчас они были далеко от столиц, и с решением можно было подождать, а пока по возможности держать от Императора дистанцию.

Беда была еще в том, что парень мучился от безделья: рана его, благодаря опохве, заживала довольно быстро и благополучно, но ходить ему было еще больно. Больно было даже сидеть, согнув ногу. Поэтому большую часть дня Император лежал, то в своей комнате, то в тени стен во дворе, наблюдая за упражнениями воинов или беготнёй прислуги. Немногие книги, бывшие в доме, он быстро перечитал. И теперь постоянно посылал за Дорантом, заставляя занимать себя разговорами - по большей части полезными, но ужасно отвлекавшими деятельного комеса Агуиры от неотложных текущих дел.

[1] Касенда - в метрополии общая столовая, где вечерами собираются мужчины семьи, чтобы за ужином обсудить дела, договориться о том, что делать завтра, да и просто выпить и расслабиться. В Заморской Марке климат более теплый, там обычно устраивают ужин во внутреннем дворе. Важно, что касенда - не пиршественная зала: пиры, носящие формальный, официозный характер, устраивают в другом помещении, которое, как правило, большую часть времени стоит пустым и не используется. Конечно, это касается только знати: даже у 'обычных дворян' пиршественная зала - большая редкость и свидетельствует о сверхординарном достатке владельца дома.

Касендой называют также собственно ужин, в котором принимает участие мужская часть семьи.

4

А ещё эти альвы! Дорант чувствовал нутром, что с альвами что-то не так. Непросто и не хорошо.

События при въезде в город отвлекли горожан от экзотических полуживотных, прибывших в свите Императора. День или два после ушли на то, чтобы обустроить альвов в доме Харрана. Потом они осваивались. А потом заскучали.

Как он понял из их объяснений, переведенных Асарау в день битвы на дороге и потом повторенных много раз ему самому, когда он учил альвийский язык, на поляне, где им вернули примеса Йорре, погибла практически вся верхушка клана. При этом, по словам альва (который, наконец, назвал своё имя, способное сломать язык кому угодно; в конце концов его стали называть Вайлар), остатки клана ушли, чтобы влиться в один из прочих кланов, бросив свой посёлок. Доранту, после рассказов Асарау, показалось это очень сомнительным: в клане, где был пленным воин гаррани, было куда больше четырёх с небольшим десятков воинов, перебитых на поляне. Вряд ли в клане Лаиолаи (Дорант гордился, что запомнил его название) было их меньше. Так что альвы явно не были искренними, и причина, по которой они примкнули к людям и помогли им в битве, была какой-то другой.

Но, так или иначе, они примкнули и помогли. И дальше шли вместе с людьми, охотно общались, способствовали изучению языка, а воин (ну да, теперь называть его самцом было бы просто неприлично) в конце концов увлёкся участием в упражнениях и много, кстати, показал интересного.