Альвийский лес. Часть 2: Путь из леса (СИ)

Остаток дня прошел в неизбежных хлопотах и разрешении всяческих вопросов, в том числе неприятных - пара боевых слуг одного из кармонских дворян была замечена за вытряхиванием кошелька у местного жителя. По делу, надо было бы их повесить, в назидание прочим, но людей было и так в обрез, так что Дорант ограничился приговором к тридцати розгам каждого.

Император, тем временем, выступил пред народом, собравшимся на офисиаде, и сделал это довольно успешно. Откуда что взялось? Юноша с ломким голосом говорил громогласно, умудрился при этом ни разу не пустить петуха, польстил самолюбию горожан, возложил на них надежду и ответственность за благополучие государства, умеренно пообещал разнообразные блага после восстановления справедливости и принятия им под свою руку всей Империи, и не забыл призвать добровольцев вливаться в имперское войско.

В результате в дом приёмов вытянулась жидковатая очередь желающих повоевать за Императора, которая к концу дня дала шестьдесят пять конных дворян и их боевых слуг с огнестрельным и холодным оружием, и сто семнадцать пешцев, также по большей части неплохо вооруженных (включая три десятка стражников - остальных пришлось практически насильно оставить охранять город). Секрет такого небывалого энтузиазма крылся в мрачном выражении лица новоиспеченного министра торговли и финансов и в выдаваемых каждому присоединившемуся подъемных.

Впервые за последние дни удалось нормально умыться и лечь спать под крышей (ну, не всем, разумеется - дворянам, их ближникам и примерно двум сотням счастливчиков, кому достались места в трех трактирах, домах горожан и на сеновалах).

Императора и его свиту разместили в доме наместника - он был огромен, много больше, чем в Кармоне, так что места хватило всем. Дорант заснул, как только опустился на постель. Едва успел раздеться.

Среди ночи его разбудила какая-то суматоха. Он продрал глаза, нацепил штаны и сапоги, схватил меч и вышел.

В коридоре, у двери Императора, в тусклом свете свечи, закрепленной в настенном кенкете, кто-то возился, пыхтя и гукая.

- Кто здесь? - Крикнул Дорант, выставив вперед меч.

В ответ завозились еще сильнее. Пришлось приблизиться, и тогда стало понятно, что на полу у императорской двери дерутся двое мальчишек. Дорант поставил меч к стене и разнял драчунов, прихватив за что попалось под руки. Один, поняв, кто перед ним, сразу перестал дергаться, и оказалось, что это Нери. Второй стал бешено вырываться, но после оплеухи тоже затих.

Дорант подтащил обоих поближе к кенкету.

- Ты кто? Что тут делаешь? - Грозно спросил он у незнакомого.

Нери воскликнул:

- Он к Императору хотел забраться! Я под дверью спал, он на меня наступил! У него нож был!

- Не было у меня ножа! Я просто на Императора посмотреть хотел!

- Ночью? - Удивился Дорант.

Неизвестный снова задергался, вырываясь, и почти в этом преуспел, потому что рукав, за который держал его Дорант, вдруг оторвался по шву. Мальчишка рванул было по коридору, но Нери успел подставить ему ногу. Вокруг уже собрались вышедшие на шум Император, Харран, Калле и еще кто-то из свиты - в темноте было не разобрать, так что сбежать пареньку уже точно не светило.

Поднятый за шиворот и хорошо встряхнутый Дорантом, малец завопил:

- Отпустите меня! Я брат Сину Папалазо! Нет, правда... троюродный... - добавил он упавшим голосом, заметив, что имя это никого не впечатлило.

Принесли еще свечей. При их свете стало видно, что мальчишка немного постарше Нери, что нос у него разбит и из него течет кровь, и что одет он в лохмотья, явно видавшие много больше чем одного хозяина.

Ножа в коридоре и вправду не обнаружилось.

Короткий допрос, в ходе которого паренек очень старался не расплакаться, показал, что зовут ночного пришельца Ердар, что он сирота, живет в доме наместника из милости, за что ходит за конями, что ему очень нужно было увидеть Императора (он упёрся и ни за что не говорил, зачем) и ничего плохого он не хотел.

Малого сдали дежурному стражнику и велели запереть до утра, после чего все разошлись досыпать.

8

Наутро Дорант, которого мучило любопытство - кто ж такой этот Сину Папалазо, что на него ссылаются, - отправил Калле поспрашивать местный люд. Оказалось, что персонаж этот весьма в окрестностях Моровера, и аж до побережья, известен, причём слава его была, мягко говоря, неоднозначной. Дорант даже не поверил сначала: он думал, что такое бывает только в пустых романах, которые так любят девицы вроде харрановой Маисси.

Сину Папалазо был классический благородный разбойник, нападавший на купеческие обозы и дворянские кареты, грабивший, стараясь не убивать без нужды, и, по всеобщему убеждению прислуги и городских ремесленников, раздававший деньги бедным.

Дорант знавал такие случаи. Обычно выяснялось, что деньги-то разбойник давал, да не из сочувствия к стесненным обстоятельствам, а за вполне определенные услуги: подслушать, разведать, перепродать что, и тому подобное.