Алые Евангелия

Он переместился вправо от демона и спустился на два, возможно, три шага вниз по пляжу, чтобы занять более удачную позицию для боя, но у жреца Ада были другие планы, и Гарри почувствовал, что против своей воли снова теряет контроль над своим телом.

— Гнида! — закричал Гарри.

— Гарри? — воскликнула Норма.

— Нет! — прокричала Лана, двигаясь вперед.

— Прочь, сучка, — сказал ей жрец. — Или я позабочусь, чтобы твое наказание намного превзошло твои преступления.

— Норма. Лана. Проехали, — сказал Гарри. — Это только между мной и Пинхуем.

В глаза Гарри словно вонзились иглы.

— Боже. Что ты делаешь? Его пульс ускорился, сердце не просто учащенно забилось, но начало колотиться. И с каждым мощным ударом покалывание только усиливалось, словно невидимые руки размеренно вонзали в его глаза раскаленные добела иглы. Он попытался моргнуть, но веки отказывались смыкаться. Жрец Ада повернулся, чтобы посмотреть на него, и глаза Гарри уловили отблеск холодного голубого света, который излучал Люцифер. По мере усиления боли, в поле зрения Гарри, начиная от края, вползала темнота.

— Посмотри в последний раз, свидетель.

Хотя Жрец еще обладал магией, ее действенность явно снизилась, и воздействие на тело Гарри уже и близко не напоминало парализующее порабощение, каким оно было в соборе. Гарри, сопротивляясь магии, протянул руку и соприкоснулся с холодным, влажным телом жреца Ада. Его пальцы нашли во что вцепиться, хотя являлось ли это оторванной плотью или частью украденного жрецом Ада облачения, Гарри не знал да и не хотел знать.

— Чего еще тебе от меня нужно? — сказал Д'Амур. — Зачем я тебе? Мне нужны глаза. Я — детектив.

— Тебе следовало бы подумать об этом, прежде чем отмахиваться от своих обязанностей.

Темнота надвигалась со все возрастающей скоростью, и Гарри уже был не в состоянии охватить лицо жреца Ада одним взглядом, ему приходилось сканировать его зрачком по все сужающемуся полю зрения. Он не обнаружил в лице демона ничего, что могло бы навести на мысль о какой-либо отсрочке. В его глазах был только холодный свет, являвшийся отражением сияния Падшего. Все остальное, что когда-то было неким совершенством, пропало.

Такова была твоя жизнь, — проговорил внутри холодный, монотонный голос, очевидно, невосприимчивый к ужасу, спутавший все остальные его мысли. Ты бродил среди злобных тварей, охваченный болезненным упоением, манившее тебя исполнить роль героя, хотя все это время ты потакал своей зависимости. Эта печальная правда была невыносима для него. Почему именно сейчас его мозг решил вынести такое обличающее суждение? Оно продолжало прокручиваться в голове по кругу, постепенно отходя на второй план перед все более сгущающимся кошмаром.

А затем сгинула последняя крупица зрения.

13

Через некоторое время шум хаотичного отступления демонов стал более прерывистым, хотя изначально он воспринимался как журчание единого потока, и в конце концов стал сходить на нет. Теперь прибывали раненые, многие задыхались, изо всех сил пытаясь взобраться по берегу, часто стонали от боли, некоторые даже тихо плакали. Именно хныканье одного из таких демонов разбудило Гарри. Он потерял всякое представление о времени, пока лежал на камнях, лицо саднило от ран, полученных им при падении, случившимся непонятно где и когда.

— Эй? — спросил Гарри. — Лана! Норма! Кто-нибудь?

— Гарри! — услышал он приглушенный голос Ланы, зовущий его. — Ты очнулся. О, Господи… — Послышался звук ее приближающихся шагов.

— Лана! Это ты?

— Ты о чем? Я же тут.

Теперь она оказалась рядом с ним и коснулась его лица. Глаза Гарри были открыты, но он ничего не видел.

— Твою мать. Я… я думаю, этот ублюдок ослепил меня.

— Слава Богу, ты очнулся. Гарри услышал боль в голосе Ланы. — Гарри. Это ужасно…

— Эй. Не волнуйся. Не впервой я ослеплен демоном.

— Нет, — сказала Лана, чуть не плача. — Дело не в этом.

Гарри оборвал себя на полуслове.

— Лана?

— Он…

— Нет! — спросил Гарри. — Лана! Скажи, что с Нормой все в порядке. Лана не выдержала. Гарри услышал, как она заплакала. — Лана! Чтоб тебя! Скажи что случилось!

— Она все еще жива, но, Господи, в ужасном состоянии. Я пыталась остановить его, когда он вырубил тебя, но… Я не могла пошевелиться, Гарри. Он бросил мне в лицо несколько гребаных слов, и я свалилась. Я могла лишь наблюдать, пока он…

— Что?

— Он, блядь, изнасиловал ее, Гарри. Прямо у меня на глазах. И заставил меня смотреть. Я даже не могла закрыть глаза.

— Ёпт, я прикончу его. Клянусь, я вырву его чертово сердце. Где она?

— Я отведу тебя. Лана взяла Гарри под локоть.

Гарри постоянно говорил, пока они шли, частично, чтобы нарушить тишину, пропитавшую воздух, но в основном, чтобы заглушить шум в своей голове.