Алые нити прошлого

Городская тюрьма «Скай Стоун» представляла собой перевалочную базу, с которой наиболее опасных преступников отправляли в другие, более «крепкие» места штата. Те же, кто совершил мелкие правонарушения, спокойно отматывали здесь все положенные им сроки (в основном, два-три года, максимум — пять лет). Почему «Скай Стоун» не мог позволить себе «запирать» более серьёзных преступников? Руководство тюрьмы никогда не скрывало, что на содержание заключённых выделяются ничтожно малые суммы, и они просто не в состоянии обеспечить гражданам соответствующую защиту от серийных убийц и рецидивистов. В то же время, они открыто заявляли о себе как о тюрьме «перекрёстного назначения», то есть способной дать «направление» любому нарушителю порядка туда, где ему действительно было место. Исходя из полученных характеристик, аналитики и психологи данного заведения могли с точностью спрогнозировать те условия охраны, в которых преступнику будет наиболее комфортно, но в то же время они будут настолько жёсткими, насколько это было нужно именно для него. Таким образом, защита маленького Вэлриджа (а сёстры всё ещё жили именно там) находилась в более-менее компетентных руках. Тем более, что происшествия «особого типа» случались здесь нечасто, следовательно, смысла в супернавороченной тюрьме просто не было.

Однако — коли уж приходилось держать «особо опасных» до переезда, делалось это с особой тщательностью. В здании было несколько камер, оборудованных специальным образом и напичканных ультрасовременной техникой (как всегда подозревала Гро, именно на это, судя по всему, и уходил основной бюджет тюрьмы). В одном из таких «кубов», как нередко называл их начальник тюрьмы, и содержалась сейчас Синайя Кроу. Тем более, Минни не находила для себя разумного ответа на вопрос, откуда у заключённого в таких условиях, в принципе, мог взяться мобильный.

Внешне же тюрьма ничем не отличалась от других своих собратьев. Такое же каменное здание, тянущееся квадратом, внутри небольшой двор для прогулок, везде стоят вышки с дозорными, и также как и везде, слышен лай сторожевых собак. Однако когда ты попадал внутрь — всё сильно изменялось. Казалось, что ты находишься в каменном лабиринте, где за любым поворотом тебя ожидает… Ну, в общем, что-то да ожидает. И хоть блок для посетителей был отгорожен от основного помещения с камерами, всё равно в воздухе чувствовался душный запах несвободы, и от всего здания веяло пробирающим до костей холодом. Минни как-то доводилось побывать здесь, когда нужно было проконтролировать выпущенного из тюрьмы за «хорошее поведение» раньше срока паренька. Билли Воткинс, кажется так его звали. Минни хорошо его запомнила, потому что он впоследствии стал одной из её «неудач» как инспектора — через полгода работы на предприятии по переработке рыбы, Билли решил, что жизнь, в которой деньги достаются ему путём мелкого жульничества и воровства, гораздо приятнее, чем «вкалывание» до седьмого пота на рыбзаводе. В очередной раз, когда нужно было отмечаться, он не явился в участок, и сколько потом Минни не билась — пытаясь найти его и поговорить, больше его так и не видела. Была информация, что он сбежал в Калифорнию, но искать его там было всё равно, что иголку в стоге сена. К тому же, он легко мог подделать себе новые документы и стать другим человеком, не меняя при этом образа жизни. Ей до сих пор было стыдно за себя.

Внезапно нахлынувшие воспоминания прервала Гро, которая резко остановила машину за сотню метров до «пункта назначения». Что-то было не так.

— Похоже, у нас проблемы, — констатировала Минни. — И я даже догадываюсь, какие.

Она повернулась и выразительно поглядела на сестру. Та сидела, не меняясь в лице, всё также сжимая руль. Глаза её за тёмными стёклами очков были непроницаемы.

Перед ними разворачивалась странная картина: внешне всё было спокойно, но нельзя было не заметить определённую суету, происходящую за высокими тюремными воротами. Люди с собаками быстро прочёсывали двор, в то время как дозорные на вышках внимательно следили сверху за тем, что творится внизу, и одновременно осматривали близлежащие окрестности. Однако сирены не выли, и громкоговорители молчали. Это было странно.

Гро рывком вдавила газ до упора и развернула машину на сто восемьдесят градусов. Одновременно она нажала кнопку, и стёкла машины быстро поднялись вверх. Благодаря тому, что Гро ездила на маленькой малолитражке «Пежо» болотно-зелёного цвета, сверху их манёвр остался незамеченным (по крайней мере, именно на это и рассчитывала Гро — они ведь должны были слиться с зеленью, так?). К счастью, им повезло остановиться аккурат под сенью раскидистого дуба, вполне способного скрыть маленькую машинку, поэтому максимум, что можно было заметить сверху — это чёрный дым, неизбежно вырвавшийся из выхлопной трубы Гро.

Отъехав ещё на пару сотен метров, Гро остановила машину в ближайшем переулке и нервным движением сняла очки. Бросив взгляд на приборную доску, она отметила время «6:50». Дело было плохо.