Алые нити прошлого

Внутри стен кладбище было поистине прекрасным (насколько такой эпитет может применяться к данному месту). Вокруг возвышались разнообразные скульптуры, и даже целые скульптурные композиции — изображавшие то христианских святых, а то и просто ангелов с распростёртыми крыльями бело-мраморного цвета. Были и старинные кельтские кресты — с загадочными символами и перевязями из разноцветных, зелёных и синих шёлковых лент. Кроме того, почти на каждом надгробье можно было разглядеть какие-то поэтические строки, так или иначе отражавшие степень любви и преданности живых к «почившим». Эпитафии носили самый разный характер: от трогательных слов пожелания вечной радости и покоя на том свете — до настоящих признаний в поздно обнаружившейся любви, выведенных прелестными каллиграфическими буквами. И всё это находилось в идеальном порядке и чистоте: рядом с каждой могилой было расчищенное место для молчаливого «общения» с усопшими родственниками и любимыми, друзьями и просто коллегами по работе, но всегда это были люди, дорогие чьему-либо сердцу вне зависимости от их географического и ментального местоположения.

Четверо молодых людей долго бродили по кладбищу, стараясь скрываться от посторонних глаз за величественными монументами. Однако, на их удачу, они так никого и не встретили — разве что парочку упитанных ворон, уютно примостившихся на одном из красивых памятников, изображавшем чудесный лик Мадонны в платке, отделанном сусальной позолотой. Нимб вокруг её головы буквально «светился» из-за редкой породы розового мрамора, способного впитывать солнечные лучи, а затем постепенно «отдавать» их обратно миру в виде такого вот неяркого, но просто завораживающего своей неземной красотой свечения.

Наконец, после долгих поисков, им удалось отыскать интересующее их захоронение. Фамильный склеп семьи Кроу напоминал старинный особняк южных рабовладельцев времён Гражданской войны Севера и Юга. Мраморные колонны и вычурный орнамент на стенах говорили о том, что тот, кто этот мавзолей создавал, явно рассчитывал получить определённое признание в кругах старой американской элиты. У входа в него стояли две внушительные скульптуры: Нарцисс, пустыми глазницами вглядывающийся в собственное отражение в каменном зеркале (создатели решили отойти от канона, и не посчитали нужным изобразить озеро — возможно, в целях практической экономии). И Афродита, держащая в своей вытянутой белоснежной руке позолоченное яблоко Раздора — приз «самой прекрасной из богинь», предложенный олимпийским дамам неким злоумышленником ради извлечения собственной чёрной выгоды. Волосы богини любви были выполнены из красного мрамора и стекали по её гладким покатым плечам подобно рекам крови, омывая её абсолютно белое, идеальное тело.

На фасаде склепа, среди гроздьев винограда и диких лиан, латиницей была высечена фамилия владельцев — «Krow».

— Не поймите меня неправильно, но выглядит этот склеп жутковато. — Высказалась Синайя. Она с замиранием сердца вглядывалась в каменные глаза Нарцисса. Ей показалось на миг, что он сейчас отвернётся от своего зеркала и посмотрит этими своими страшными глазами прямо на неё. И тогда случится нечто ужасное. Брюнетка дважды встряхнула волосами, прежде чем навязчивое видение покинуло её.

— Добро пожаловать домой, девочки! — торжественно изрёк Медичи. — Мы, то есть я — на пороге великого открытия. Надеюсь, оно принесёт кому-то из нас счастье, а кому-то — хотя бы покой в этом суетном грешном мире. — Медичи смущённо опустил глаза вниз, словно вспомнил о чём-то, перед чем искренне благоговел.

— Я уже говорила, что не хочу лезть в могилу? — поинтересовалась Минни, попутно дёргая вверх молнию на своей потрёпанной куртке.

— И что теперь? Ли? — окликнула его Грослин. У неё от долгого пребывания на холодном воздухе уже начали вырываться мелкие облачка пара изо рта. И сейчас она ничего так на свете не хотела, как сделать то, зачем этот мерзкий гад привёл их сюда.

Медичи отвлёкся от созерцания чего-то, видимого лишь ему одному, и обернулся к сёстрам:

— Дам я попрошу пройти вперёд, — растягивая слова, с улыбкой произнёс он. После чего одним движением сорвал с дверей склепа ржавый замок, и сделал пригласительный жест рукой, затянутой в чёрную кожаную перчатку.

— Боже, Медичи — как это банально! — протянула, подражая его голосу, Синайя — и, не спрашивая ни у кого разрешения пойти первой — просто толкнула тяжёлую каменную дверь внутрь.