Алые песнопения

Гарри и Разорители по широкой дуге обошли дыру в мраморе, из которой восстал Люцифер, и незаметно направились к пробоине в одной из стен. Гарри пинком отшвырнул труп с дороги Нормы, но стоило ему сделать ещё один шаг, как к ним обратился рокочущий, басовитый голос:

— Ты станешь свидетелем исхода! — прогремел он.

Все обернулись и увидели, что глаза Жреца обращены к ним — точнее, к Гарри.

— История подбегает к развязке. Ты не уйдёшь. Не раньше, чем окончится сей сказ.

Гарри почувствовал, как онемели все его члены. Не от ужаса, а в ответ на беззвучное заклинание. Он попытался пошевелиться, закричать, чтобы уберечь друзей от подобной участи, но не смог и глазом моргнуть. Он лишь чувствовал, как его тело поворачивается против его воли — поворачивается в сторону ярившейся в воздухе битвы. Гарри попался в западню Жреца. Он был порабощён приказом киновита, и ему оставалось лишь одно — смотреть.

Ещё на Земле Гарри отказался повиноваться Жрецу, но теперь до него дошло, что с самого начала он играл по правилам киновита. Он стал свидетелем дезертирства Жреца и сотворённого им воскрешения, а теперь ему надлежало увидеть его окончательную победу. Киновит предельно ясно дал понять, что не собирается отпускать Д'Амура, пока не окончится его страшная история. Как оказалось, Дейл изрёк тот провидческий совет попусту. Гарри хотелось отвернуться, как никогда, но он был бессильным против диктатуры собственного тела.

А затем издалека послышались голоса его друзей.

— Ебать не встать, — сказал Дейл.

— Да на хер его! — проорал Кез. — Не останавливайтесь. Ну что он сделает, бросит ради нас Дьявола?

— Кез! — крикнула Лана.

— Не оборачивайтесь! Этого он и добивается!

— Нет же! Кез! — одёрнула друга Норма. — Что-то с Гарри!

— Нам надо дви… Гарольд! Какого хуя?

Гарри собрал воедино последние унции сил, направил их в мускулы и заорал на своё тело, чтобы оно прислушалось к нему. Лишь одно одолжение, и он безропотно подчинится. Мускулы дергались и бугрились, однако он почувствовал, как они медленно и болезненно, но поддались. Наконец, он встретился взглядом с Кезом. Слёзы упали с его глаз, и губы задрожали в борьбе за право говорить. Мучительно растягивая слоги, Гарри едва выдавил из себя единственное слово:

— Идите.

— Ни хрена, Гарольд! — запротестовал Кез.

— Обещай! — взмолился Гарри.

Кез протянул руку, но из тела Д'Амура хлестнула шоковая волна и отшвырнула его. Гарри посмотрел на друга извиняющимся взглядом. Будь это в его возможности, он бы всё исправил, но сил ему хватило лишь на ещё одно слово:

— Обещай.

На этом слове его голова дернулась обратно, вернувшись в потребное положение, и он увидел, как вспыхнули от удара окрещённые мечи Жреца и Короля. Гарри собрался с духом и приготовился наблюдать за развитием боя до горькой его развязки. Словно издалека, до него донеслись скорбные всхлипы, срывавшиеся с губ покидавших святилище друзей.

10

Люцифер и Жрец Ада всё дрались, хотя, судя по их медлительным ударам и тому, как поникали головы соперников между выпадами, было ясно, что бились они, черпая силы из почти опустевших источников.

Киновит начал изрекать смесь чисел и слов — звучала она, как гибрид между распевом и уравнением. При этом демон носился вокруг противника с головокружительной скоростью, лавируя между Люциферовых ударов и постепенно снижаясь, пока не опустился на свалку из тел. Озвученное им хитросплетение звуков сработало: мёртвые и умирающие солдаты подверглись некой аномальной трансформации, и процесс разложения их плоти ускорился — мускулы воинов вздулись так, словно в них пробудились сонмы личинок.

Жрец Ада отбросил клинки, круживший над ним Люцифер изготовился спикировать и нанести восставшему демону смертельный удар. Киновит вытянул руки на уровне груди, ладонями вниз. Что бы за жизнь-во-смерти он не посеял на арене окружавшего его побоища, теперь он возвращал её себе, взращённую и спелую.

Истерзанные трупы у ног Жреца сотрясала жестокая судорога — литании с уравнениями высасывали из мертвецов последние капли демонических сил. Новообретённая мощь превратила тело киновита в алхимический тигель: кости пылали ярким пламенем, а органы расплавили все нечистоты организма. Освободившись, скверна хлынула прочь из узилища. Она извергалась из пор демона, из его глаз, носа, рта, члена и задницы — изо всех возможных каналов. Грязь омыла жреца, и, лишившись последней частицы несовершенной плоти, он стал сущностью вне энтропии. Сущностью, не нуждавшейся ни в лёгких для дыхания, ни во внутренностях для испражнения. Сущностью, питавшейся собственной огненной материей.