Алые песнопения

– Нет-нет-нет, – Дейл на полную включил харизму южанина. – Ещё немного – и мы на месте. Вы все будете очень рады, клянусь. И Лана, дражайшая, когда со всем будет покончено, твоё мнение обо мне изменится к лучшему.

– Пипец ты стрёмный, чувак, – отозвалась Лана. – Могу лишь сказать, что мне бы правда получшело, кабы… я…

Она осеклась, и тон её речи сменился с раздраженного на ошарашенный. Она подняла руку вровень с глазами и посмотрела на рану так, словно видела её впервые.

– Что?.. – тихо спросила она.

Из-под бинтов вытекла струйка крови.

– Разрази меня гром… – пролепетала она всё тем же глухим голосом. – Гарри?

– Я тут, Лана, – отозвался Гарри.

– Думаю, я умерла… – проговорила Лана, и тут же повелительно рявкнула: «Прочь! Да кто ты, блять… Никуда я не уйду».

– Лана, не упирайся, – сказал Дейл. – Твоя кровь – вот, как она нас нашла!

– Кто нашёл? – нахмурился Гарри и подошел к Дейлу. – Что ты с ней сделал?

– Ого-го, – Кез присвистнул и покрепче сжал рукоятку ножа. – У нас тут что, одержимость демонами? Вот возьму и пришью этого коротышку. Каша и так дерьмом смердит.

– А ну все заткнулись. Это я, Норма, – возвестила Норма ртом Ланы.

– Кто дал тебе право меня взламывать? – огрызнулась Лана.

– Норма? – переспросил, обернувшись, Гарри и недоверчиво прижмурился.

– Да, это я. Я не знаю…

Поток слов пресёкся – не желая делить тело с незваной гостьей, Лана опять замотала головой:

– Что за херня происходит?

– Лана. Дай Норме сказать, – попросил Гарри.

– Отьебись! – огрызнулась девушка. – В меня и раньше вселялись. Не в кайф, знаешь ли.

– Солнце, она ненадолго, – проворковал Дейл. – Честно.

– Просто дай есть сказать, – сказал Гарри. – Мы ведь за этим пришли.

– Окей, – Лана кивнула и глубоко вздохнула. – Дай только собраться. Дружелюбных духов во мне ещё не бывало.

– В тебе ещё ничего дружелюбного не бывало, – сказал Кез.

– Я тебе это припомню в следующий раз, как напьешься и не найдешь себе мужика.

Кез надул губы.

– О, уверен, ты всегда найдёшь себе охочего мужчину, – сказал Дейл, рассматривая Кеза с игривой улыбкой.

Кеза поймали врасплох, и он залился краской.

– Окей, – прервала их любезности Лана, – я готова. Давайте с этим покончим. Мне не терпится убраться из этой параши и вернуться в парашу, с которой я, по крайней мере, знакома.

Она закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

– Мать честная.

– Норма! Это правда ты? – спросил Гарри.

– Боюсь, что да, Гарри. О, Господи, боюсь, что я умерла. Эта паскуда только что выбила из меня всё дерьмо.

– Иглоголовый? Самолично, руками?

– Кулаками. Ногами. Когда я видела его в последний раз, он растаптывал мою голову.

– Ему пиздец.

– Спасибо, Гарри, ты – золото. Однако просто так его не прихлопнуть. Он не обычный садомазохист из загробного мира[33]… Ой, Господи, кажется, мне пора.

– Лана! Дай ей договорить!

– Дело не в Лане… Кажется, я всё-таки не преставилась. Моё тело интересуется, куда подевался разум.

– Можешь сказать, где оно находится?

– Да. Какая-то здоровенная развалина в конце этой дороги. Кажется, когда-то это здание было настоящим дворцом. Но сейчас там одна разруха. Гарри, послушай. Вам нужно выбираться отсюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось лечь из-за меня костями.

– Никто и не ляжет. И без тебя мы никуда не уйдём.

– Да Бога ж ради, Гарри. Послушай. Он слишком силён. Даже если у тебя имеется несколько козырей, их не хватит.

– Норма, бросать тебя здесь я не собираюсь. Что бы ни случилось, я буду…

Глаза у Ланы широко распахнулись, и на её лице мелькнуло замешательство. Когда оно развеялось, Лана промолвила:

– И это всё?

Гарри вздохнул.

– Да, всё. Спасибо, Лана. Ты была молодцом.

– Без проблем, – сказала, часто моргая, она. – Главное, чтобы ей не вздумалось поселиться во мне с концами.

– Не поселится.

– Она мертва? Больше всего меня стрёмает, когда во мне мертвец.

– Она жива, – сказал Гарри. – Пока что.

– О, и Дейл тоже? – спросила Лана.

– М-м-м? – глянул на неё Дейл.

– Будешь что-то чудить – предупреждай. На этот раз всё в порядке, но порежешь меня без веской причины, и я тебе хер оторву.

* * *

Норма очнулась в месте, где царила боль – головой, животом, спиной и ногами она чувствовала каждый ушиб.