Алый ангел

Мистер Фокс выказал некоторое удивление. Он глухо рассмеялся и наполнил полупустой стакан принца.

– Мистер Питт – это враг, которого я знаю. Он ничем не может меня удивить. Нет, ваше высочество. На этот раз своей жертвой я наметил Дайсона.

Принц задумчиво пригубил вино из стакана. Спустя некоторое время он спросил:

– Что такого вам сделал Дайсон?

– Мне? Насколько я знаю, ничего. Я смотрю дальше. Ему ведь не больше тридцати, согласны?

– И что из этого? – спросил принц.

– Я пришел к выводу, что этот человек в какой-то степени одержим. Дайсон и так уже близок к власти. А у него впереди еще годы, чтобы направить политику парламента, и правительства в нужное ему русло.

Принц представил Дайсона, занимающего пост Питта в последующие двадцать или тридцать лет, и что особенно важно, во время его собственного правления в качестве английского монарха.

– Боже правый! – воскликнул Георг. Эта картина привела его в ужас. Он, не раздумывая, осушил стакан. – Чарльз, – сказал принц с чувством, – вы дальновидный человек.

Фокс улыбнулся.

– Вернемся к моим гостям, ваше высочество?

– Прошу прощения?

– На вечеринке необходимо мое присутствие, – прогудел Фокс.

Принц в недоумении уставился на политика. В воздухе раздался взрыв смеха, вслед за которым послышались громкие возгласы одобрения.

– Ах, эта вечеринка! – сказал принц, покачав голо вой. – Ох уж эти ваши каламбуры, Чарльз!

Мистер Фокс подавил вздох и следом за принцем вышел из комнаты.

Глава 10

Англичанин вернулся, и, увидев его, где-то глубоко внутри Габриель снова почувствовала тревогу. Они с лордом Лэнсингом, – Саймоном, как Габриель теперь его называла, прогуливались по зубчатым вершинам башен замка, когда герцог въехал во двор через северные ворота. Девушка не могла объяснить как, но когда Колбурн поднял взгляд и заметил ее, она почувствовала, что герцог в ужасном расположении духа. «Его глаза, – подумала Габриель, – вот-вот вспыхнут и приобретут тот опасный оттенок, который всегда выдавал бурю скрытых эмоций». Вздрогнув, девушка прижалась ближе к Лэнсингу.

– Он вернулся, – сказала она, – и у него отвратительное настроение.

– Кто вернулся? – спросил Лэнсинг. – Ведь не Кэм?

Лорд повернулся к стене, с которой был виден внутренний двор.

– Боже мой, это же Кэм! Что заставило его вернуться так рано?

Радость, которую Лэнсинг так открыто выражал, увиден герцога, отнюдь не разделяла его спутница. Блаженная передышка, которой Габриель наслаждалась в отсутствии Кэма, теперь подошла к концу. Девушка подумала и свободе, которую предоставлял ей лорд Лэнсинг последние несколько дней, и с трудом подавила вздох сожаления. Габриель не надеялась, что англичанин окажется таким же снисходительным тюремщиком.

Когда она вошла в парадный зал, опираясь на руку Лэнсинга, первые же слова герцога, обращенные к Саймону, подтвердили ее догадки.

– Насколько я понимаю, в мое отсутствие Габриель были предоставлена полная свобода действий?

В отличие от Лэнсинга, Габриель ни на мгновение не дала сбить себя с толку искусственно шутливому тону Кэма.

Прежде чем ответить, лорд похлопал друга по плечу и поприветствовал его, не скрывая радости от встречи. Габриель стала украдкой пятиться к лестнице, ведущей в ее комнату, как вдруг Лэнсинг схватил девушку за запястье и потянул вперед.

– Габриель было очень скучно взаперти, Кэм. Она не слишком любит читать и никогда не училась вышивке или чему-нибудь подобному. Габи с ума сходила, запертой в своей комнатке, пока мне в голову не пришла идея показать ей Данраден.

Габриель беспокойно переступила с ноги на ногу под тяжелым взглядом Кэма. Для нее не составило большого труда заставить лорда Лэнсинга потакать ее желаниям и сделать так, чтобы он думал при этом, будто исполняет свои. Целую неделю Габриель осматривала каждый уголок и каждую трещину огромной крепости. Желание девушки узнать все, что только можно, об устройстве Данрадена было далеко не невинным. Целью Габриель был побег. Она заглянула в глаза Кэма, надеясь, что ее замыслы остались неразгаданными.

– Габриель выходила за стены замка? – спросил Колбурн, продолжая сурово смотреть на нее.

– Еще нет, – ответил Лэнсинг.

– И никогда не выйдет, – сказал Кэм.

Он немного расслабился. Его рот искривился подобием улыбки.

– Габриель, – промолвил Колбурн, – тебя не узнать.

Герцог осмотрел девушку от подола превосходного платья из белого муслина, с низким квадратным вырезом и пышными рукавами, до атласных лент, стягивавших золотистые локоны.

– Ваша светлость, – промолвила Габриель и сделала такой глубокий реверанс, что он получился почти оскорбительным. Она заметила, что герцог слегка стиснул зубы, и подивилась переменам в собственном характере, толкнувшем ее на такую неосторожность.

Лэнсинг не замечал этой скрытой враждебности. Он с нежностью посмотрел на Габриель.

– Как видишь, Кэм, мы делаем большие успехи. Габриель безупречная леди… когда хочет ею быть, – смеясь, добавил лорд.

Ресницы Габриель затрепетали, и Кэм поднял глаза к потолку.

– Где Луиза? – спросил он и повернулся спиной к собеседникам, направляясь к лестнице.