Алый бант в твоих волосах

Но быстро сообразил, что у девчат случилось что-то серьёзное, раз они отыскали меня в другом городе в такое-то время. Сначала я усадил обеих в горячую ванну, отогрел, потом накормил. А потом узнал, что их бабушка при смерти, а её дети объявили друг другу настоящую войну, пытаясь поделить наследство. Разумеется, о судьбе двух несовершеннолетних они думали в самую последнюю очередь, если вообще думали.

А тем, к слову, грозил детский дом со всеми его прелестями. Вот девчонки и приехали ко мне, как к единственному, с кем у них оставались тёплые родственные отношения.

— М-да… — Я глубоко вздохнул. — Даже не позвонили! А если бы меня дома не оказалось?

— Ну… — промычала с набитым ртом Катя, а потом ещё долго дожёвывала кусок персикового рулета. — Что нам оставалось?.. Так мы поживём у тебя?

— Поживёте? А как же ваша школа? Вы ведь в десятом, да?

Девчонки переглянулись и синхронно кивнули. Сашка поднялась из-за стола, достала из сумки тонкую папку с документами и, выудив из неё белый лист, сунула мне в руки. Пока я читал, они обе молчали и не сводили с меня глаз.

— Артём, пожалуйста, только хорошо подумай, — попросила Александра и снова заплакала.

— Да не реви ты! — попытался я успокоить племянницу. — Заявление на попечительство? — Я сделал глубокий вдох и постарался разрядить обстановку. — Хорошо. И как мне вас потом называть?..

Формально Сашка с Катькой приходились мне сводными племянницами. Но при разнице в возрасте всего в шесть с хвостиком лет воспринимались мной скорее как младшие сестрёнки.

Следующие две недели я мотался с документами по юристам и разным службам, молясь вместе с девчонками, чтобы костлявая не прибрала их бабушку раньше, чем я закончу со всеми бумагами. А сёстры тем временем обживались в своём новом доме, ломая и портя мне всё, до чего могли дотянуться.

Мне приходилось много работать, так что домом занимались они сами. Как умели и как могли. За следующие полгода они адаптировались к новой школе и завели новых друзей. Мы лучше узнали друг друга и в целом привыкли к совместному быту.

Я отдал девочкам свою спальню, а сам переехал в гостиную. Не очень удобно, особенно по утрам. Но это продлилось недолго. Благодаря хорошей работе я накопил на первый взнос и купил в ипотеку просторную трёшку, закрыв часть долга сразу после продажи старой квартиры.

Месяц ушёл на ремонт. И уже в мае мы переехали в новую квартиру на пятнадцатом этаже, где у меня и девчонок были свои комнаты, а также общая на всех кухня-гостиная со всей необходимой для комфортной жизни мебелью и техникой. Единственным из неудобств остался лишь совмещённый санузел, но по этому поводу мы тоже смогли договориться и даже придумали свод правил.

Наступил июнь. У девчонок закончилась учёба в школе, и я, наконец, смог немного расслабиться. Последние полгода выдались богатыми на изменения в жизни. Но, несмотря ни на что, всё шло замечательно.

Пока однажды я не стал замечать странное внимание к себе со стороны моих новых сестёр.

В тот день у Катьки поднялась температура. Видимо, поднялась ещё с вечера, но узнал я об этом только утром из Сашкиного сообщения в мессенджере. Причём узнал перед самым выходом на работу! И как назло, именно сегодня должна была состояться презентация нашего нового проекта инвесторам, из-за чего я очень спешил отправиться в офис.

Сашка уже проснулась. На ходу пожелав мне доброго утра, она пробежала мимо меня и, обдав приятным ароматом духов, юркнула в душ. Я хотел поинтересоваться, как там сестра, но успел лишь поприветствовать её в ответ.

— Завтрак в микроволновке! — крикнул я в закрытую дверь.

— Спасибо! — ответила Сашка, перебивая шум текущей воды.

Эта девчонка, будто заводная юла, носилась по дому, часто сшибая предметы мебели, нечаянно оказавшиеся у неё на пути. По улице она тоже предпочитала ходить в быстром темпе. Она вообще старалась всё делать быстро. Иногда даже слишком.

Вот и сейчас Саша пронеслась мимо меня, словно метеор. Я только и успел заметить мелькнувшее перед моими глазами лицо и шлейф из длинных светло-каштановых волос. Поглубже вдохнув пропитанный приятным парфюмом воздух, я лишь пожал плечами и направился ко второй сестре, чтобы лично проверить её самочувствие.

— Доброе утро, Катюх! Ну как ты тут? — спросил я, зайдя в комнату к девочкам. Отыскав взглядом градусник, вынул его из пластикового чехла, приподнял Катину руку и сунул электронный прибор ей под мышку. А затем наклонился и коснулся губами лба девушки. — Боже мой, да ты вся горишь!

Скинув с сестры одеяло, я потрогал холодные кисти её рук, приложил ладонь к щиколоткам. А Катя машинально потянула одеяло обратно на себя. От озноба не помогала даже её любимая меховая пижама.

— Мне холодно. Зачем ты это делаешь? — недовольно пробурчала она.

— У тебя жар! Больше пей, — начал давать инструкции я. — И скажи Сашке, пусть мерит каждый час. Или сама мерь. Но лучше скажи. И мне писа́ть не забывайте, ладно?