Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ]

И вот уже только уцелевшие обезумевшие кони с возмущенным ржанием кругами бегают по лугу, на котором больше не осталось никого, кто способен стоять на ногах. Некоторые сарацины еще живы и возносят к небу предсмертные молитвы, но это ненадолго, потому что ангел смерти уже распростер над ними свои черные крыла. Есть такой варварский обычай - возить с собой у луки седла отрезанные головы врагов, не только мужчин, но и женщин¹⁵ и даже детей. И когда эти трофеи обнаружат победители, то пощады потом не будет никому - не только в этом уже разгромленном отряде, но и вообще для всей заброшенной в этот мир группировки.

Женщины, которых на позиции заставы привел рядовой Щеглов, выглядели ошарашенными и какими-то потерянными. В тот момент, когда старшая женщина разглядывала в лунном свете георгиевский крест и для верности даже потрогала его кончиками пальцев (а вдруг иллюзия), неожиданно ударил гром, и в сарацин полетели уничтожающие огненные стрелы, от которых не было спасения. Не успела несчастная два раза прочесть молитву «Отче Наш», как гром стих и зеленоватые росчерки перестали метаться над ночным лугом, только сарацины к тому времени уже умерли все до единого или были к тому очень близки. Склонив головы, обе беглянки последовали за своим провожатым и пришли туда, где находились другие солдаты того же войска.

Тут, под кронами деревьев, было так темно, что едва угадывались контуры человеческих фигур, поэтому, чтобы разглядеть нежданный улов, фельдфебель Софронов на несколько мгновений затеплил тактический (а на самом деле туристский) светодиодный фонарик югоросского производства, чем вызвал со стороны обеих женщин возглас ошеломленного изумления. Старшая, одетая в расшитое золотом длинное коричневое платье до пят, из-под которого выглядывали рукава нижнего одеяния чуть более светлого тона, была скорее сухощава, чем стройна, и уже миновала время расцвета своей красоты. Младшая, одетая в такое же платье, выглядела как уменьшенная копия своей матери, еще не достигшая женской зрелости. Обе были рыжеволосы и зеленоглазы, у обеих на головах имелись накидки до плеч из тонкого полотна, только у матери эта деталь одежды скреплялась золотым, а у дочери - серебряным обручем.

Пожав плечами, начальник заставы указал женщинам на ствол поваленного дерева, галантно накрытый парой плащ-палаток, и жестом пригласил садиться. Мол, битте, фрау унд фройлян, битте. Теперь только оставалось дождаться начальства, а в том, что оно вообще появится, у фельдфебеля Софронова не было никаких сомнений. Андрей Викторович имеют привычку лично выезжать на такие тревоги и разбираться, что там случилось да как. А пока следовало выслать трех бойцов для осмотра той местности, где полегла большая часть вражеского отряда. Подраненных врагов нужно было добить, а если кто-то из телохранителей аристократки еще жив, то этому человеку следовало оказать посильную медицинскую помощь.

А в главном поселении Аквилонии в это время творился переполох. Разбуженные вожди поднимали по тревоге морскую пехоту и ополчение, а также отбивали в Порт-Тарифу радиограмму о том, что челнок, взвод Сергея-младшего вместе со своим командиром и на всякий случай Дэм, нужны возле Большого Дома прямо сейчас. Старшим на форпосте до особого распоряжения остается лейтенант Яков Терехов. Челнок - это главное: пока не выяснены расположение и численность главных сил противника, командованию в Большом Доме остается только нервно сгрызать ногти прямо до локтей. Потом, когда выяснилось, что передовой отряд противника уничтожен, и подхода новых сил пока не предвидится, на угрожаемый участок решили направить два оставшихся отделения взвода поручика Авдеева и взвод следопыток Гуга, а остальным пока дали команду «Отбой».

Подкрепления отправились пешим порядком, а Сергей Петрович, Андрей Викторович, Александр Шмидт, капитан Гаврилов и падре Бонифаций выехали к месту расположения заставы на УАЗе. Пока в главном поселении шла такая суета, к фельдфебелю Софронову вернулись разведчики, привели в поводу одного коня, что сам дался в руки, и доложили о том, что видели. Мол, кучер и телохранители аристократок полегли в бою с врагом смертью храбрых, и теперь уже в небесных чертогах дают отчет архангелу Михаилу. Сарацины также все направлены по назначению, и сейчас их уже с цветами и оркестром в аду встречают толстые волосатые черти. В качестве доказательства своей теоремы о том, что если Бог у христиан и мусульман один, то, кроме чертей, этим бабуинам

в загробной жизни ничего не положено, бойцы подвели своего командира к трофейному коню и показали две отрезанные детские головы, ремнями привязанных к луке седла. С такими воевать только на полное истребление, добивая выживших, иначе никак.