Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ]

Утром франконки проснулись довольно поздно, съели оставленную дня них холодную жареную рыбу, после чего леди Сагари, оставив все иные дела, повела их к Большому Дому, где новеньких уже ждала Марина Витальевна. При этом первое, что Альбофледа с Лейбоверой увидели, выйдя из римской казармы, был широко расставивший крылья «Антей», выглядывавший из-за почти достроенного здания медицинского центра. Ночью УАЗ проехал прямо под ним, и задерганные впечатлениями женщины просто не обратили внимания на его темный силуэт. А сейчас он был виден во всей своей громоздкой красе. Не надо быть выходцем из двадцатого или двадцать первого века, чтобы понять, что эта громадная штука предназначена для того, чтобы парить высоко в небесах, а не грустно стоять на земле.

И вот они там, где вершатся все местные дела. Тут их уже ждет немолодая, но все еще стройная и подтянутая женщина.

- Марина, дочь Виталия и жена Антона, главная матрона Аквилонии и мудрая женщина-лекарь, - представила ее леди Сагари. - Вы обе предстанете перед ней нагими, как в час своего рождения, и она будет делать вам медицинский осмотр, а я буду ей помогать.

- Но мы не больны! - растерянно произнесла Альбофледа.

- Это совершенно не важно, - безапелляционно ответила аквитанская княгиня. - Больна ты или нет, решит Марина дочь Виталия, а твое дело - подчиниться ее рекомендациям. Тут положено, что любой, кто приходит сюда жить, проходит через эту процедуру. Или ты желаешь, чтобы нагие тела тебя и твоей дочери осматривал лекарь-мужчина?

- Нет-нет... - замотала головой Альбофледа, покраснев от смущения, - мы согласны, чтобы нас смотрела Марина дочь Виталия. Судя по ее виду, это очень важная особа.

- Да, - сказала леди Сагари. - Помимо того, что Марина дочь Виталия лекарь по женской части, она же председательствует в Совете Старших Жен, которому подведомственны все семейные вопросы. Она следит за тем, чтобы замуж не выскакивали совсем незрелые девчонки вроде твоей дочери, а также дает разрешение на все повторные браки. Но для вас такое может случиться далеко не сразу. А сейчас идем - прежде чем Марина дочь Виталия будет вас смотреть, необходимо посетить терму (баню) и хорошенько вымыться. Тут это тоже обязательный обычай.

- Мы знаем, что такое терма, - гордо вздернула голову франкская графиня, - в нашем каструме (замке) тоже было такое место.

Мыться графине и ее дочери помогали пятеро сибх: один раз посетив баню, эти наивные малышки влюбились в это занятие и обожали как мыться сами, так и мыть других. Однако и медицинский осмотр не принес никаких неприятных неожиданностей: ни насекомых в головах или одеждах, ни признаков серьезных болезней. У Марины Витальевны было лишь одно пожелание к новым кандидаткам на гражданство: вести более активный образ жизни. Ведь Альбофледа - совсем еще молодая, по меркам двадцать первого века, женщина, не больше тридцати пяти лет, а уже становится похожей на вяленую воблу, да и ее дочери в будущем грозит стать копией матери, что совершенно негоже.

4 августа 3-го года Миссии. Воскресенье. Два часа пополудни. Дальние окрестности Большого Дома.

Первым к месту будущего сражения около полудня подошел джунд легкой кавалерии из Магриба и... остановился на почтительном отдалении от выстроенных в несколько линий легионеров Гая Юния. Умара ибн Али смутил вид стены больших щитов, перегораживавшей прибрежный луг, и вздымающегося к небесам частокола длинных копий, острые наконечники которых грозно блестели металлом. Дополняя картину, над строем трепетал большой алый штандарт.

Когда первые берберские всадники подошли на тысячу двести шагов, раздался хриплый устрашающий рев трубы-буцины. «Легионы Аквилонии вызывают на бой вас, вонючие берберские козлы, убийцы женщин и детей!» - кричала труба.

Ничего общего с тем немногочисленным племенным ополчением, что было обещано командиру джунда в качестве противника многоуважаемым амиром... Напротив берберов стояли профессиональные солдаты, явно закаленные не в одой боевой кампании: командир грамотно перегородил своими людьми узкий, не больше двухсот шагов, промежуток между опушкой густого леса и заболоченным речным берегом. Этот строй казался монолитным, и не виделось никакой возможности обойти его - а значит, предстояло атаковать его в лоб... На такое берберы были не согласны.