Алый флаг Аквилонии. Спасите наши души

Я и рассказал – начиная с атаки румынского эсминца на траверзе Констанцы и заканчивая тем, для чего мы идем в разведывательный поход по берегу Босфора. Мой рассказ, а особенно сведения о том, что в этом диком и пустом мире где-то существует созданное русскими людьми двадцать первого века государство Аквилония, собирающее под свое крыло не только русских и советских соотечественников, но и вообще всех выходцев из более цивилизованных времен, заставили товарища подпоручика призадуматься.

– Знаете что, Николай Иванович, – сказал он, – я со своим взводом, пожалуй, присоединюсь к вам в походе в эту Аквилонию. Теперь мы одна команда, и вы, товарищ капитан-лейтенант, среди нас самый старший по званию, поэтому прошу вас принять общее руководство объединенным отрядом.

– Так это, товарищ Акимов, еще не все ваши люди? – спросил я, оглядывая шагающих рядом до зубов вооруженных и донельзя суровых морских пехотинцев.

– Да, – подтвердил тот, – минимальная тактическая единица морской пехоты – это взвод, так, в полном составе, мы и попали в этот мир. Наш лагерь разбит на мысу – там, где в цивилизованные времена располагался пригород Стамбула Ускюдар, он же Скутари. Вашу команду наши часовые заметили, когда вы стояли на берегу и что-то обсуждали. Когда мне об этом доложили, я взял первое отделение и выдвинулся вперед посмотреть на новых товарищей по несчастью.

– Понятно… – кивнул я и спросил: – Скажите, товарищ Акимов, те люди на противоположном берегу – они тоже из ваших или другие?

– В какой-то мере они из наших, – сказал подпоручик, – потому что тоже русские, как и мы с вами, а в какой-то мере они другие, потому что находящиеся там два взвода морской пехоты происходят из разных миров. Один взвод – из мира, похожего на наш, только в сентябре тысяча девятьсот восьмого года Российской империей там правит не наша императрица Ольга, а ее брат Михаил; при этом другой взвод советский, из января тысяча девятьсот сорок третьего года. И что характерно: в обоих этих мирах, как и у нас, тоже имели место наступательные Константинопольские операции. Сразу скажу, что в той истории, которую я учил у себя дома, в двадцать первом веке, в январе сорок третьего года Красная Армия сражалась под Сталинградом, а не штурмовала Константинополь. Да и потом за прочими делами у товарища Сталина до турок просто руки не дошли.

В ответ я только пожал плечами: мол, нам там и в самом деле пока не до турок, с немцами бы разобраться, – а потом спросил:

– Ну и как они там, товарищ Акимов, между собой не передрались? А то для наших товарищей погоны как у вас – это все равно что красная тряпка для быка. По крайней мере, при первой встрече.

– Да нет, не передрались[10], – ответил подпоручик. – Первоначально две этих команды просто держались по отдельности, но вчера вечером с того берега сообщили, что они тоже решили объединиться, потому что нашли между собой каких-то общих знакомых[11].

– Как они вам сообщили? – не понял я. – Ведь тут через Босфор до другого берега не докричишься, а радиостанции[12], насколько я понимаю, у вас нет.

– Обыкновенно сообщили, товарищ капитан-лейтенант, через флажки, – вместо подпоручика ответил старший унтер, похлопав рукой по чехлу на бедре. – Али мы не уже моряки?

– У нас на подводном флоте флажками из-под воды не помашешь, – сказал я, и тут же неожиданно для себя самого спросил: – Товарищ Акимов, если не секрет, а вы тут уже сколько дней?

– Трое суток с хвостиком, – ответил подпоручик. – А что это имеет какое-нибудь значение?

– Имеет, – усмехнулся я, – мы в этом мире уже неделю, а потому это вы тут новые, а не мы…

– Ну, Николай Иванович, – хмыкнул мой собеседник, – в таком разрезе вы действительно правы: вы первые, а мы вторые, если не считать аквилонцев, которые, как следует из их летоисчисления, обосновались здесь уже три года назад… Думаю, что, когда мы сможем вступить с противоположным берегом в прямой контакт лицом к лицу, командиры взводов из других миров тоже примут решение поступить под ваше командование, чтобы впоследствии присоединиться к аквилонцам.

Я немного подумал и высказал мысль, только что пришедшую в голову:

– Знаете что, товарищ Акимов… В то время, когда мы стояли на якоре у румынского берега, то довольно интенсивно обменивались с Аквилонией радиограммами. Нам хотелось как можно лучше знать, куда мы идем и к кому, чем дышат люди, с которыми нам придется провести остаток жизни, и во что они верят. И они, ничего не скрывая, отвечали на все наши вопросы…

– Я понимаю ваш интерес и всемерно его одобряю, – произнес подпоручик. – Соваться в воду не зная броду – это занятие не для самых умных людей. А теперь скажите – неужели вам удалось выяснить у аквилонцев что-то особенное?