Алый флаг Аквилонии. Железные люди

И вот к борту флагманской галеры причаливает шлюпка, и из нее по веревочной лестнице на палубу поднимаются младший прогрессор товарищ Петров вместе с вооруженными женами, капитан Гаврилов, его превосходительство контр-адмирал Толбузин, капитано ди фрегато Раймондо Дамиано, доктор Блохин, переводчик Филь-ченко, а также назначенный командиром галеры лейтенант Балашов. Порядок, достигнутый на галере, их вполне устраивает. Конечно, было бы неплохо помыть палубу, отдраив ее скребком от налипшего дерьма, но это потом, а сперва дела.

Встав так, чтобы видеть ряды находящихся внизу гребцов, младший прогрессор сказал:

- Эй люди, вы жить хотите? В смысле хорошо жить - как свободные люди среди свободных людей, а не как безгласные рабы, над которыми то и дело свистит плеть надсмотрщика.

Переводчик Фильченко перевел его слова на испанский, Раймондо Дамиано на итальянский, а контр-адмирал Толбузин повторил их по-французски, по-немецки и по-английски.

Ответный гомон на разных языках можно было перевести так, что свободными людьми эти гребцы жить же лают, и даже очень, и хотят знать, что для этого нужно сделать.

- В таком случае, - сказал Сергей-младший, - мы предоставляем вам возможность стать нашими товарищами, остаться на этой галере в качестве ее постоянного экипажа и добровольно налегать на весла без всяких надсмотрщиков, потому что это ваше общее дело. В противном случае мы высадим вас на берег с выходным пособием в виде ножа в одни руки и позволим проваливать на все четыре стороны, ибо таково наше кредо - не держать рабов, а иметь дело только с вольными людьми, сотрудничающими с нами по собственному желанию. Только сразу предупреждаю, что в таком случае вы никуда не придете. Тут, в этом мире, существует только одна цивилизованная страна, называющаяся Народная Республика Аквилония, а во всех остальных землях царит самая крайняя дикость, люди одеты в шкуры и вооружены только камнями.

После того, как слова младшего прогрессора перевели на все возможные европейские языки, один из гребцов, здоровенный детина (видимо, неформальный лидер команды), спросил на французской мове:

- Неужели, монсеньор, возможно так, чтобы какие-нибудь люди добровольно занимались таким адским трудом, как гребля на галере-каторге?

- Как тебя зовут, человек? - спросил Сергей-младший.

- Местные называли меня Старый Нечестивец - за то, что я дольше других моих товарищей, продержался в живых на этой галере, но так и не перешел в их поганую веру, - ответил гребец.

- Да нет, - нахмурился младший прогрессор, - назови мне свое человеческое имя, что ты носишь от рождения, а не ту собачью кличку, которую присвоили тебе эти разбойники.

- Я вас понял, монсеньер, - ответил гребец, - меня зовут Арно де Ланжевен, я дворянин и морской офицер, имевший несчастье попасться в руки морским разбойникам. Тем, что побогаче, дают возможность выкупиться из плена, но я сразу заявил, что у моей семьи нет на это денег, а потому меня продали в гребцы.

- Так вот, господин де Ланжевен, - сказал Сергей-младший, - викинги на драккарах гребли совершенно добровольно, ибо в весле заключались их собственная жизнь и смерть их врагов, и никто не мог противостоять им в те времена, потому что на их кораблях не было рабов и слуг, а только бойцы.

- Так, монсеньор, где викинги на драккарах, а где мы на галерах? - под невеселый смех товарищей спросил неформальный вожак команды гребцов.

- А чем вы хуже викингов? - спросил младший прогрессор. - Хотите, я своей властью переименую вашу каторгу в драккар «Быстрый»?

- А насколько велика ваша власть? - задал следующий вопрос французский дворянин.

- Я полномочный представитель Правящего Сената Аквилонии, - ответил Сергей-младший, - и имею право предлагать людям присоединиться к нашему государству, принимать присягу на верность, судить за преступления и миловать тех, кто в них раскаялся. Но последнее к вам пока не относится, потому что вы еще не совершили ничего предосудительного. Люди, которые нанесли поражение пиратам и стоят сейчас со мной рядом - это наши товарищи, уже принявшие подобное решение, и от вас я жду того же. Мы принимаем к себе всех добрых людей и беспощадно избавляемся от злых, потому что таков еще один наш принцип.

- Монсеньор, скажите, вы христианин? - задал еще один вопрос де Ланжевен.