Алый Легион

– Я приношу вам свои извинения, граждане Тира, – объявил темплар, настороженно глядя на свирепое лицо Древет. – Все темплары просят у вас прощения. Мы не хотели вас оскорбить…

Древет вопросительно поглядела на Рикуса. Тот кивнул.

– От имени всех нас я принимаю твои извинения, – сказала Древет. Снова наступила тишина. Никто не двигался. Воины не выпускали оружия из рук. Все чувствовали, что вопрос о командире легиона еще не решен. Рикус, не отрываясь, глядел на Стиана. Он ждал, чтобы тот публично признал свое поражение.

Наконец, темплар повернулся к мулу.

– За то, что я позволил себе командовать вместо тебя… – начал Стиан, – какое мне будет наказание?

– Порка! – крикнул кто-то из толпы гладиаторов, и к ногам темплара упал свернутый кольцами кнут.

Рикус кивнул и подал кнут Древет.

– Двадцать пять ударов, – объявил он. – И когда будешь бить, вспомни, сколько раз темплары пороли тебя.

– Я вспомню, – мрачно пообещала полукровка, принимая кнут.

Стянув со Стиана рясу, Гаанон швырнул его на камень, совсем недавно служивший самозваному командиру троном.

Древет нанесла первый удар, и толпа начала расходиться. Вопрос о командовании был решен. И гладиаторы, и темплары за годы власти Калака достаточно нагляделись на подобные наказания – вид раздираемой в клочья спины не вызывал у них ни малейшего интереса.

Макла прилепилась к подножию засыпанной серым пеплом горы – маленькая деревушка, с трех сторон защищенная высокой изгородью из ребер мекилота. Внутри – несколько загонов для рабов, каждый из которых был окружен крепкой стеной из глиняных, растрескавшихся на солнце кирпичей, утыканной сверху острыми осколками обсидиана. Рядом в беспорядке стояли бараки небольшого урикитского гарнизона и убогие хижины ремесленников, снабжавших надсмотрщиков кнутами, веревками и прочими орудиями труда рабовладельца.

В центре главной деревенской пощади находился большой бассейн, а по ее краям красовались три мраморных особняка. От бассейна отходила толстая глиняная труба, заканчивавшаяся у коротких деревянных мостков. Эта, четвертая сторона площади выходила к Озеру Золотых Снов. Озеру, другой берег которого прятался в вонючем тумане, поднимающимся из его глубин.

– Как-то слишком тихо, – заметил Рикус.

Лучи восходящего солнца уже коснулись вершин вздымающихся в зеленеющее небо гор.

Спутники мула молчали. Открыв рты, они уставились на бескрайнюю водную гладь. Никто в легионе никогда не видел сразу столько воды – удивительное зрелище заставило воинов на миг позабыть о предстоящем сражении.

– Им давно пора гнать рабов в каменоломни, – сказал Рикус, пытаясь обратить внимание своих соратников на нечто более важное, чем какое-то там озеро.

– Может, они сегодня не работают? – предположил Гаанон. Подражая Рикусу, скрывавшему под накидкой вложенный ему в грудь рубин, великаныш теперь носил пару сшитых между собой одеял, накинутых на плечи наподобие гигантского пончо. – Сегодня горы выглядят неважно… – он показал на гряду к востоку от деревни.

Густой слой пепла и шлака покрывал дышащие огнем горы. Озера алой лавы на вершинах отбрасывали кровавые блики в мрачное утреннее небо. На стенках извилистых ущелий играли багряные отблески медленно текущих рек расплавленного камня. Туда-то, в хаос огня и магмы, и уходили группы рабов добывать черный обсидиан.

– Дымящаяся Корона всегда выглядит неприветливо, – сказал Рикус. – Это не остановило бы надсмотрщиков.

– Да какая разница? – с кислым видом спросила Ниива. Хотя Каилум и исцелил ее рану, живот женщины теперь украшал длинный красный шрам. – Ты вел нас сюда всю ночь, чтобы атаковать на рассвете. Давай попробуем застать урикитов врасплох – как ты и хотел с самого начала.

– Отлично, – кивнул Рикус. – Тогда чего тянуть?

Он посмотрел вниз, на свой потрепанный легион. За исключением гномов, не пожелавших даже присесть, его воины, все, как один, улеглись в теплый пепел. Никто не шевелился. Никто не разговаривал.

– Приготовиться, – шепотом приказал мул.

Ему не хотелось, чтобы утренний ветерок донес его слова до спящей деревни. Рикус жестом отослал своих командиров назад к их отрядам. Ниива тоже хотела пойти с ними, но мул ее остановил. Прошлой ночью он пытался с ней поговорить, но, видимо, рассерженная ранением, она даже не захотела его выслушать.

– Я не хочу идти в бой, не выяснив наших отношений, – сказал он, когда они остались одни. – Ты же знаешь, я никогда не подниму на тебя оружие. – Он показал на длинный шрам на животе женщины.

– Я знаю, что ты не хотел меня поранить, – холодно ответила Ниива. – Но это не означает, что ты не ранишь меня еще раз.

– Никогда! – воскликнул Рикус. – Что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Обьясни, что произошло. На кого ты кричал, когда напал на меня с мечом? Похоже было, что ты находишься в трансе… – Она показала на левую грудь мула. – И почему Каилум не смог извлечь этот рубин?

Мул потупил глаза.

– Я не сказал вам всей правды. И камень этот не имеет никакого отношения к Умбре.

– Почему же ты солгал?