Алый лев

Военачальники оседлали коней, переговорили с командирами, остающимися за главных на местах, и собрали свои отряды. Первым должен был выехать Честер. Его отряд вез к северным воротам осадные машины и огромный таран. Они двигались под прикрытием огромных круглых щитов, сплетенных из ивовой лозы. Де Брот в сопровождении епископа Винчестерского двигался к западной части замка, где его стены сливались с городскими. Там они должны были прорваться внутрь. Вильгельм выехал вместе с де Бротом, но проникать в замок вместе с его арбалетчиками не собирался. Со стороны крепости раздался стук камня о стену, когда еще один снаряд из французской стенобитной машины достиг своей цели.

— Бог в помощь, — сказал Вильгельм де Броту, пожимая ему руку.

Де Брот одарил его улыбкой, обнажившей выбитые зубы.

— Внутрь через пасть дьявола, а наружу через его задницу, — язвительно заметил он. — Не слишком затягивайте с атакой. Я не хочу в разгар битвы свой стручок подпалить.

Защитники замка подошли к воротам, чтобы впустить де Брота и его отряд. Мгновение спустя на укреплениях появились арбалетчики, и на французов посыпались первые стрелы. С криками и ругательствами французы отступили и, как только они сделали это, де Брот проник в город из замка через восточные ворота. Затрубили горны, раздались боевые кличи, и до Вильгельма и его людей донеслись звуки внезапной и ожесточенной битвы. На какое-то время стена над западными воротами опустела: французы бросились сражаться с нападавшими с севера и с востока.

Вильгельм подал сигнал поднять таран и ударить по воротам.

— Давайте, жестко, как вы умеете, ребята! — скомандовал он.

— Не волнуйтесь, милорд! — закричал в ответ командир отряда. — Мы ворвемся туда, как моряки после трех месяцев плаванья в бордель! Любые преграды сметем!

Нос тарана ударился о булыжную кладку с глухим стуком, и вокруг его железной головы поднялось облако пыли, мелких камней и известки.

— Мой шлем! — приказал Вильгельм оруженосцу, когда таран отвели назад и снова ударили им в ворота, подняв новый фонтан камней и известки. От центра стены разбежались зигзагообразные трещины, похожие на вспышки молнии. Мужчины подхватили ритм, крича, топая и распевая бодрые и непристойные песни.

Со стены их заметил один французский арбалетчик, поднял тревогу и принялся расстреливать солдат, направлявших таран. Стрела глубоко вошла в ствол дуба, ее оперенный конец дрожал. Француз остановился, чтобы снова зарядить арбалет, и в это время таран нанес по стене еще один удар. Камень разлетелся во все стороны, известь раскрошилась, солдаты отвели таран назад и бросились расчищать проход от каменного мусора. Арбалетчик на стене хотел выстрелить снова, но был вынужден нырнуть вниз, поскольку ему ответил один из валлийских лучников Вильгельма.

Маршал пришпорил Этеля. Его сердце колотилось, во рту пересохло. Он сражался с французами в нормандском городе Дринкурте, казалось, целую вечность назад. Тогда он потерял коня и был ранен. В тот день он впервые почувствовал вкус битвы, когда клинок сходится с клинком. И именно тогда осознал, у него есть собственный, природный, смертоносный талант, который нельзя приобрести, служа оруженосцем или упражняясь с мечом на поле для тренировок. Даже сейчас его охватила дрожь, и кровь в жилах потекла быстрее. Тело стремительно вспоминало, как оно должно двигаться. Под ним был свежий конь, и Вильгельм чувствовал себя так, будто ему снова двадцать один год. Если он погибнет сегодня, это не будет иметь значения.

К арбалетчику присоединились еще двое. Стрелы свистели над головой, одна отскочила от железного носа тарана, вторая попала в плетеный щит и прошила его насквозь. Вильгельм надел свой щит на руку и приготовился наносить удары.

— Нет, милорд, — быстро проговорил епископ Винчестерский. — Нужно подождать. Мы не знаем, сколько их ждет за воротами. Может быть, де Брот еще не смог с ними разделаться. Мы не можем позволить себе такой риск. По крайней мере, вышлите вперед разведчиков.

— Нет, — прорычал Вильгельм, потому что над головой снова просвистела стрела. — К тому времени, как они вернуться с сообщением, подоспеет французское подкрепление. Я не стану больше медлить.

— Милорд, ваш шлем! — закричал оруженосец, когда Вильгельм уже собрался пришпорить Этеля и направить его к отверстию в стене. Паренек бросился вперед со шлемом Вильгельма в руках.

— Боже правый, — прошипел Вильгельма в раздражении на самого себя, выхватывая шлем из рук молодого человека и быстро надевая его себе на голову. Оруженосец поспешил помочь ему.

— В следующий раз голову не забудь, — лаконично заметил Вилли приглушенным из-за шлема голосом.

— Уж скорее я ее потеряю, — с убийственным юмором возразил Вильгельм. — Хорошо, Честер этого не видел. — Он поднял меч. — С нами Бог!

— Аминь, — Вилли поцеловал рукоять своего меча и перекрестил им отца.