Алый листопад

Аэн’Десер стоял на горячих песках. Множественные дома тесно наполняли собой и без того небольшой город. На улицах не было ни дорог, ни тропинок. Больше всего Фаргона удивил внешний вид местных жителей: их манера общения и родство языков. Покрытый темной коричневой чешуей народ, сильно смахивал на людей, выделяясь лишь необычной кожей и особым строением глаз. Перерожденный двинулся к центру города, с любопытством осматриваясь по сторонам. При Фаргоне не было ни оружия, ни денег: только лишь кожаные брюки и ботинки, оставшиеся у него с плаванья на «Песчаном шторме». Он вышел на рыночную площадь и остановился у прилавка с экипировкой. Седая, потрескавшаяся чешуя на лице торговца, натолкнула Фаргона на мысль о том, что пред ним стоял старик.

— Постой-ка! Чужак… вижу странный я взгляд:
Глаза твои в свете пылают…
Откуда ты взялся здесь? Скорей расскажи.
Я думал — таких не бывает!

— Приветствую тебя. — улыбнулся перерожденный. — Я Фаргон из Рофданхема.

— Не уж то чрез море ты прибыл сюда?
Иль сквозь Аринейские воды?
Уж странно узреть мне в песках чужака,
В мои то, преклонные годы.

— У меня была тяжелая дорога. — сказал Фаргон. — Позволь узнать твое имя, и за одно-ка поведай: как величать твой народ?

— Нескладно со мною ты друг говоришь.
Ну, что за манера невежды?
Слова твои песней пролиться должны,
А не водой безмятежной…

Имя мое Арвихар из Огня.
А род наш зови «дезерхаллы»
Пустынный народ мы из недр песка,
Покинувший запада скалы.

Мы мирнейший люд, нетерпимый к войне.
И дом наш открыт для всех рас.
Но путника с ярким сиянием глаз
Созерцаю в первый я раз.

Прости старика. Уж возник интерес
И хочется, хочется знать:
Как удалось человеку с утеса
В пески Каерн’Сэна попасть?

Фаргон слушал речь торговца, и к собственному удивлению, наслаждался приятным слогом бархатного, старческого голоса. — Кажется, я начинаю любить народ восточной пустыни. — подумал он. — Мне удалось отыскать заброшенную шахту, глубоко в восточных пещерах. Она и вывела меня в пустыню. — ответил человек.

— Любопытно, мой друг. Однако, скажи:
Окровавлен по что, и нагой?
Не уж-то беда настигла тебя
Ан’Адема проклятой рукой?

Сделку желаю я заключить:
Откровенным ты стань. Настоящим.
Дарую тебе за это доспех,
И меч в придачу изящный.

Что скажешь? Согласен?
Иль дальше пойдешь,
Держа на восток длинный путь?
Ответь мне, мой друг, или же вовсе:
О сделке скорее забудь.

Фаргон вздохнул. Он улыбнулся и охотно наклонился через прилавок.

— Будь по-твоему старик. Я расскажу тебе свою историю…

Глава 19

Алахир сидел в кабинете западной башни, внутри Черного оплота. Старый эльф устроился у распахнутого окна и увлеченно читал «Бестиум». В комнату пробирался приятный, вечерний воздух. Над раскрытой книгой одиноко капала горящая свеча. Жрец водил по символам трясущейся рукой, внимательно вчитываясь в каждую строчку.

— «Ведьмы Талых льдов имеют в своем арсенале заклинания тайной магии, способные силой вытягивать из противника жизненную эссенцию. Легенды гласят, что фростбиры — результат темных ритуалов, которые те проводили над саблезубыми тиграми, превращая их в смертоносных бестий и верных соратников. Данный вид ведьм встречается крайне редко и ввиду внушающего магического арсенала, представляет собой большую опасность. По неподтвержденным слухам, эти жуткие и коварные создания обладают разумом и склонны к общению. Однако, достоверных случаев история не насчитывает…

Алахир отложил книгу в сторону и протер очки… Тяжелый, рабочий день подошел к концу. Вот уже несколько недель, как жрецы посещали Элвенстедские таверны, призывая всех добровольцев и наемников присоединиться к Черному оплоту. Орден интенсивно готовился к предстоящей войне: разведчики собирали информацию о силах противника, а воины усердно тренировали вновь прибывших новобранцев. День и ночь, во внутреннем дворе замка гудел кузнечный молот и раскалялся горн. Жрецы снова и снова, вплоть до самых сумерек проводили ритуалы освящения, нанося на оружие магические руны.