Алый листопад

— Да… — молодой эльф согласился со старшим.

— Все эти атаки и набеги… Все то, что ты называешь чушью — вопрос нашего выживания. Вопрос выживания нашего народа. — вампир на миг задумался… — Вот представь саблезубого тигра, рыскающего по охотничьим угодьям. Он ищет зайцев, оленей и прочую живность, а затем убивает её и ест. Он, что — плохой? Или ему доставляет удовольствие причинять беспомощным животным страдания? Нет! Он делает это, потому что такова цена его выживания. Потому-что, у него нет выбора: либо он съест зайца и останется в живых, либо сдохнет от голода. Вот и все. В сущности, тигру все равно, умрет заяц или нет. Но, он должен его поймать и убить, чтобы спасти собственную жизнь.

— С этой стороны, я как-то и не думал… — страж заговорил робким голосом, переминаясь с ноги на ногу.

— Народы Пантаки — и есть те самые зайцы. А мы — саблезубые тигры! И мы убиваем, чтобы выжить, а не ради забавы. — пояснил вампир. — А твое несогласие с методами Владыки… Вот, что я скажу: он принимает самые верные и эффективные меры по выживанию нашего народа. Почти не прилагая усилий, мы получаем огромный результат — а это: запасы еды на несколько месяцев вперед, лучшая броня и оружие, лучшие условия и цивилизованная жизнь. И все, что от тебя требуется: раз в месяц поднять свой меч во имя собственного выживания. Но и это ещё не все. У Владыки большие планы, касательно нашего народа. Скоро Драгонклау будет собран, и вампиры вернут в свои руки былую власть и силу.

— Теперь, кажется, я понял, что ошибался. — сказал ему эльф. — Мне казалось, что он просто сошел с ума и собрался обратить Пантаку в кровавое безумие ради собственного развлечения. Но теперь, я вижу: все, чего он хочет — благо для своего народа.

— Вот! Совсем другое дело. Эй. Смотри! Кто-то идет. — вампир показал пальцем на воина в черном доспехе, облаченного в кожаный капюшон. Тот медленно приближался к вратам. Несмотря на то, что в горах стояла глубокая ночь, вампиры прекрасно разглядели путника, однако, так и не смогли его опознать. — Это ещё кого принесло северным ветром? — спросил сам себя обращенный. — Я не чую в нем крови.

— Не знаю. — отозвался эльф. — Мне не доводилось встречать его ранее.

Фаргон поравнялся с вампирами. Глаза его скрывала темная, беспросветная ткань. Ножны на спине гостя держали в себе огромную рукоять в форме головы белого дракона.

— Ты! — старший вампир протянул меч к его груди. — Кто такой?

— Я принес вести из Чертогов воителя. — ответил ему Фаргон.

— Какие вести? А ну, покажи лицо. — молодой эльф потянул руку к капюшону незваного гостя, но тот тут же убрал её от своего лица.

— Не надо. Я сам. — сказал ему перерожденный. Фаргон потянулся за голову и застыв на миг, резко освободил из ножей двуручный клинок, разрубив вампира надвое. Тот, что был моложе, с обезумевшими от испуга глазами посмотрел на рассеченное в плече тело напарника и перевел взгляд на гостя. Перерожденный засунул меч в ножны и снял капюшон. Эльф стоял в оцепенении и смотрел в пылающие изумрудным огнем глаза. Слова застряли в его горле, а ноги невольно подкосились. Фаргон резко протянул руку к шее вампира. Он схватил его за горло и молниеносно ударил спиной об стену Дунгорадского входа. Эльф замертво упал вниз. Фаргон надел капюшон и прошел по главному входу внутрь города. В коридоре, его встретили двое ошалевших от неожиданности вампиров. Бронзовый метал четко отразил картину стремительных замахов двуручным мечом. Фаргон разрубил противников без особых усилий и вошел в пещерный город. Оранжевый песок был залит испекшейся кровью. Улицы Дунгорада открыли его глазам последствия недавней осады: мебель была разрушена, стены домов расцарапаны сталью, а стрелы, болты и разорванные одежды устилали испачканную землю. В городе стоял неоднозначный запах — все смешалось в единую кашу: дым, железный привкус крови, аромат эфирных ламп, запах песка и гниющих тел. На выходе из отлитого бронзой коридора, Фаргон не встретил ни единой души.