Алый осколок (СИ)

— Постойте. — Он не был уверен, будет ли это правильно согласно здешнему этикету — особенно в присутствии других людей. Однако, отступать было поздно: девушка остановилась и обернулась через плечо в его сторону. Теолрин сделал глубокий вдох. — Как вас зовут?

Между ними повисла тишина. Гвардеец, что был без маски, нахмурился. Кто-то из ближайших к ним аристократов начал перешептываться — Теолрин был уверен, что поводом обсуждения является его «вопиющая бестактность».

Однако сейчас ему хотелось глубоко плевать на здешние приличия — как и на то, что такие действия могут приблизить его раскрытие.

Когда Теолрин уже решил, что девушка так и не удостоит его ответом, уголки ее губ чуть дернулись.

— Тирэн, — негромко, почти шепотом произнесла она.

— Тирэн? — Теолрин немного опешил. — Что, прям как дочь короля Альзантиса?

— Именно. — Улыбка девушки стала чуть шире. — Как дочь короля Альзантиса.

И она позволила гвардейцу увести себя прочь.

Теолрин долго глядел ей вслед, вертя между пальцами недопитый бокал. Беседа оставила внутри него какое-то приятное послевкусие. Нечто… что ему было сложно описать словами. Он лишь знал, что отдал бы многое, лишь бы пообщаться еще с этой девушкой. Лишь бы…

— Ты какого хрена тут исполняешь?

У Теолрина едва не выпрыгнуло из груди сердце, а бокал лишь чудом не выпал из его пальцев от прозвучавшего рядом с ухом резкого вопроса. К счастью, он быстро сориентировался и постарался ничем не выдать, что его до усрачки напугал вопрос Джейл.

— Я? — Он обернулся к Джейл и кивнул Клэйву, что стоял за ее спиной. Оба уже нарядились в костюмы и маски: черная солнцеобразная у Джейл и серая орлиная у Клэйва. — Я, э-э… вливаюсь в коллектив, а что? — Пожав плечами, Теолрин залпом допил остатки шампанского. — Разве не за этим мы сюда пришли?

— Нет, чудила. — Джейл покосилась по сторонам, а затем одернула полы широкой фиолетовой юбки. Даже невооруженным взглядом было видно, что ей страсть как некомфортно в такой одежде. — Мы здесь, чтобы найти человека, который поможет нам, наконец, разобраться с этим проклятым осколком, который я уже задолбалась таскать с собой. Так что кончай корчить из себя ловеласа и давай приступать к делу.

— Между прочим, — осторожно заметил Теолрин, убедившись, что ближайшие люди находятся на достаточно большом расстоянии, — Факелом может оказаться кто угодно. С чего мы вообще взяли, что он — мужчина? Может, на самом деле он едва ходящая старушка… или даже та девушка, с которой я говорил?

— Принцесса Тирэн?

— Что? Нет, не принцесса. У нее просто имя такое же, как… — Теолрин осекся, внезапно осознав себя полным дураком.

Ну конечно. Западный акцент. Гвардеец с плащом серебристо-зеленого цвета — цвета альзантийского флага. Помолвка с принцем Дэнвейсом…

Губы Джейл разошлись в издевательской улыбке.

— Тео, Тео, — покачала головой она. — Какой же ты все-таки чудила.

«Ну, зато я угостил выпивкой дочь короля Альзантиса». — От этой мысли Теолрину стало немного грустно. Хотя, может, и не от этой.

Он повертел головой, словно это могло помочь ему прогнать из головы ее веселый смех.

— Ладно, миледи. — Теолрин постарался взять себя в руки и улыбнулся. — Давайте приступать к делу.

И, словно подтверждая его слова, где-то высоко наверху, на одной из галерей, заиграл оркестр.

Бал-маскарад начался.

Глава 28

Еще пару часов назад Теолрин пребывал в уверенности, что знает, что представляет из себя бал. Теперь же он понимал, что в жизни еще так сильно не ошибался в предположениях.

Эти два часа показались ему пестрым хаосом посреди сумбурной вечности.

Зал был полон ослепительного блеска. Блестело все, что может блестеть и не может: разноцветные огни гигантской люстры, стекла витражей, мраморные колонны и портики, надраенный до блеска паркет, драгоценные камни, вправленные в одежды аристократов, кольца, что многие носили поверх перчаток, браслеты и ожерелья, тиары и диадемы, маски и даже платья. В какой-то момент от всего этого хаотичного блеска у Теолрина настолько сильно закружилась голова, что он едва нашел в себе силы, чтобы не выскочить наружу навстречу глоткам свежего воздуха.

Вторым элементом хаоса была музыка. Она была разной: то ритмичной и настойчивой, словно они присутствовали на военном параде, то нежной и мелодичной, словно птичьи трели на рассвете. Вслед за музыкой менялся и ритм танцев. Танцующие казались Теолрину похожими на морские волны: порой практически неподвижные и тихие, в какой-то момент они начинали стремительно и резко двигаться, превращая зал в бурлящий водоворот шагов, поворотов и мелькающих рук.

Сам Теолрин не танцевал, предпочитая наблюдать за этими хитросплетениями рук, ног и жестов на расстоянии. Поначалу настроенный исключительно скептически, со временем он даже слегка проникся этим духом, что царил в зале. Что-то было во всей этой вычурности. Что-то такое, частью чего ему в глубине души хотелось себя почувствовать. Наверное, это было как с тем глотком шампанского: горьковатым, невкусным, но при этом обладающим каким-то цепляющим послевкусием.