Алый Рубин

— Ох! — произнесла я поражённо. Кто бы мог подумать, что диванная обивка будет смотреться так изумительно? И я в ней тоже! Какая грациозная у меня талия, какие синие глаза! Ах! Только декольте было как у оперной певицы — чуть не трещало.

— Здесь ещё будут кружева, — сказала мадам Россини, перехватив мой взгляд. — Это всё-таки дневное платье. Но вечерами надо было показывать всё, что имеешь. Я так надеюсь, что нам выпадет удовольствие шить для тебя бальное платье! А сейчас давай займёмся твоими волосами.

— У меня будет парик?

— Нет, — ответила мадам Россини. — Ты юная девушка, и встреча состоится среди бела дня. Будет достаточно, если ты красиво уложишь волосы и наденешь шляпку (она сказала «шлиапку»). С твоей кожей ничего делать не будем. Нежнейший алебастр. И эта хорошенькая родинка в форме полумесяца на твоём виске вполне сойдёт за мушку. Tres chic.

Мадам Россини накрутила мне волосы на плойку, затем ловко укрепила их спереди шпильками, а сзади опустила на плечи завитыми локонами. Я посмотрелась в зеркало и пришла в восторг. Мне поневоле вспомнилась костюмированная вечеринка, которую в прошлом году устраивала Синтия. Я не придумала ничего лучшего, как нарядиться автобусной остановкой, и к концу вечера мне хотелось саму себя прибить козырьком, поскольку каждый счёл своим долгом спросить меня про маршрут и расписание.

Ха! Если бы я тогда знала мадам Россини! Я была бы звездой вечера!

Я ещё раз восхищённо крутанулась перед зеркалом, но восхищению пришёл конец, когда ко мне сзади опять подступилась мадам Россини и надела на меня «шлиапку». Это было гигантское страшилище из соломки, перьев и голубых лент, и, по моему мнению, оно уничтожало всю красоту на корню. Я попыталась уговорить мадам Россини обойтись без шляпки, но она была неумолима.

— Без шляпки — нет, это было бы неприлично! Это же не конкурс красоты, ma cherie! Речь идёт об аутентичности!

Я выудила из кармана школьной куртки мобильник.

— Но вы можете сделать хотя бы одну фотографию — без шляпки?

Мадам Россини засмеялась.

— Bien sûr, моя дорогая!

Я приняла позу, и мадам Россини нащёлкала как минимум тридцать фотографий, с разных сторон, некоторые даже со шляпой. Должна же Лесли посмеяться.

— Так, и сейчас я сообщу наверх, что ты готова отправляться. Жди здесь и шляпу больше не трогай! Она сидит великолепно.

— Да, мадам Россини, — послушно сказала я. Едва она вышла из комнаты, я быстренько набрала номер Лесли и отправила ей несколько смс-ок с фотографиями в шляпе. Спустя четырнадцать секунд она перезвонила. Слава Богу, в ателье мадам Россини была безупречная связь.

— Я сижу в автобусе, — закричала Лесли мне в ухо. — Но карандаш и блокнот у меня наготове. Ты только громче говори, рядом со мной сидят два полуглухих индийца и разговаривают, причём не на языке жестов!

Я с пулемётной скоростью рассказала обо всём, что произошло, и попыталась быстро объяснить Лесли, где я нахожусь и что сказала мне мама. Хотя я говорила довольно-таки бессвязно, Лесли вроде бы всё ухватила. Она говорила попеременно «Улёт!» и «Будь осторожна!». Когда я описала ей Гидеона (она хотела знать любую мелочь), она сказала:

— Ну, я не считаю длинные волосы такими уж ужасными. Они могут выглядеть довольно сексуально. Вспомни «Историю рыцаря». Но присмотрись к его ушам.

— Это не имеет значения. Он чванный и заносчивый. Кроме того, он влюблён в Шарлотту. Ты записала про философский камень?

— Да, я всё записала. Как только приеду домой, сразу полезу в интернет. Граф Сен Жермен — почему это имя кажется мне знакомым? Может быть, я его знаю из какого-нибудь фильма? Нет, то был граф Монте-Кристо…

— Что, если он действительно умеет читать мысли?

— Ты тогда просто начинай думать о чём-нибудь безобидном. Или считать от тысячи до нуля. С шагом в восемь. При этом невозможно думать о чём-нибудь ещё.

— Они могут прийти в любой момент. Я тогда сразу положу трубку. Ах, глянь ещё, пожалуйста, найдёшь ли ты что-нибудь про маленького мальчика по имени Роберт Уайт, который восемнадцать лет назад утонул в бассейне.

— Пометила, — сказала Лесли. — Ой, это всё просто офигеть. Нам бы вооружить тебя кнопочным ножом или газовым баллончиком. Знаешь что? Прихвати по крайней мере мобильник.

Я просеменила к двери и осторожно выглянула в коридор.

— В прошлое? Ты думаешь, я смогу тебе оттуда позвонить?

— Чушь! Но ты сможешь сделать фотографии, которые нам помогут. О, и мне очень хочется хоть одно фото этого Гидеона. По возможности с ушами. Уши могут многое сказать о человеке. Особенно мочки.

Послышались шаги. Я тихо закрыла дверь.

— Всё, они идут. Пока, Лесли.

— Только будь осторожна, — успела ещё сказать мне Лесли, прежде чем я сложила телефон и опустила его в вырез своего платья. Маленькое пустое пространство под грудью как раз подходило по размеру для телефона. Интересно, что там раньше хранили дамы? Склянки с ядами, револьверы (маленькие), любовные письма?