Алый шар луны

– То есть если ее изнасиловали перед тем, как сбросить с поезда. И, возможно, чтобы она не оказывала сопротивления и молчала, ее ударили по лицу… Думаю, что это кровь из ее носа или других, нанесенных ей преступником ран. В тот же день из колонии строгого режима поселка Локосово Сургутского района сбежали трое заключенных. Вот их фамилии: Опарин Никита Владимирович, Флорский Григорий Ильич и Репко Роман Яковлевич. Репко подстрелили при побеге, труп Опарина нашли на насыпи железнодорожного полотна неподалеку от Тюмени, а вот Флорскому, вероятно, удалось сбежать.

– А что произошло в поезде? Есть какие-нибудь сведения?

– В том-то и дело, что есть. В ту ночь, 20 февраля, в поезде, следующем из Нового Уренгоя в Москву, как я уже сказал, была убита проводница Шитикова. Но ее не просто убили.

– Что, неужели и ее изнасиловали?

– Ее ограбили. Дело в том, что услугами проводников, как тебе известно, часто пользуются частные лица – для передачи каких-то документов, посылок… Проводницы на этом немного зарабатывают. На этот раз у проводницы при себе была крупная сумма, но какая именно – об этом следствие информацией не располагает. Представитель фирмы, поручивший Шитиковой довезти сумку, набитую деньгами, в Москву, не назвал точную сумму. Директор же этой фирмы вовсе не уверен, что его заместитель, тот самый, которому было поручено отправить деньги через проводницу, не присвоил эти средства себе. Словом, это довольно-таки темная история. Главное, что тот человек, которому адресовались эти деньги, их не получил. Он звонил в Уренгой, кажется, угрожал тем, кто задолжал ему крупную сумму… А потом вся эта история затихла. Возможно, что эти деньги были украдены когда-то кем-то, или же их везли в Москву для лиц, не желавших светиться… Предположим, это была взятка. В любом случае если бы эти деньги являлись, предположим, платой за какую-либо важную услугу или оплатой за какой-то товар, то гораздо проще и не так опасно их можно было бы переправить в Москву простым банковским переводом. Однако люди, отправлявшие их, рисковали, поручая такой ценный груз проводнице.

– Получается, что в тот самый момент, когда в поезде оказались сбежавшие уголовники, в вагоне находились люди, имевшие при себе крупные суммы денег. Надежда Агренич с подушкой-кошкой, набитой восьмьюдесятью тысячами долларов, и проводница, хранившая в своем купе посылку, тоже с немаленькой суммой. И неизвестно, что еще пропало у этой проводницы.

– Не думаю, что у преступника было время распаковывать все пакеты и передачки. Все-таки он рисковал, поскольку в любое время к проводнице мог заглянуть кто угодно.

– Но деньги он таки нашел, – заметила я.

– Тоже не факт. Деньги могли исчезнуть еще до того, как они попали в купе к проводнице.

– В смысле?

– Человек, который должен был передать проводнице деньги, мог присвоить их себе.

Да, он прав. Мало ли на свете нечистых на руку подчиненных.

– Да… Если к этой краже имел отношение заместитель директора фирмы, то ограбление поезда ему было на руку. Володя! Как много ты успел всего выяснить!

– Я тебе больше скажу. Мне пришлось подстраховаться. Дело в том, что у моего коллеги, Сашки Смирнова, ты его знаешь, друг работает в Тюмени, в прокуратуре. Его зовут… Вот, постой, здесь в бумагах все записано: Дмитрий Алексеевич Бобров. И телефоны, телефоны… Свяжешься с ним. Его уже предупредили.

– И что? – Я расплылась в улыбке. – Вы предупредили его, что туда, к ним, к черту на рога, едет одна сумасшедшая писательница, которой до всего есть дело? И которая хочет вернуть деньги близким и родным убитой Надежды Агренич?

– Не знаю, что Сашка сказал Дмитрию, но я ему объяснил, что у тебя масса дел в Тюмени и Уренгое и что тебе, быть может, понадобится помощь и поддержка.

– Ну и ладно… Думайте обо мне все, что хотите.

– Я, конечно, буду о тебе думать. И переживать. Я не хочу, чтобы ты туда ехала. Да к тому же еще и с деньгами… Да! Кстати, ты задекларировала эти деньги?

– Боже, нет!!!

– И ты собралась лететь? Хотя постой… Ты же не за границу летишь… И все равно, Поля, не думаю, что тебе стоит так рисковать и тащить с собой эту подушку с наличными.

И тут я поняла, что он совершенно прав. Я могу взять только подушку, чтобы предъявить ее родителям Надежды, а деньги могут спокойно полежать себе в банке.

– Володя, ты – гений! На самом деле. Вот… Сейчас я снова распорю подушку и отдам эти деньги тебе. И ты положишь их на мой банковский счет. Надеюсь, все данные у тебя еще сохранились?

– Конечно. Давай, я все сделаю, а ты сядь, успокойся и все хорошенько обдумай. Ничего не забыла?

– Подарки Милке везу, целый чемодан. Целую сумку конфет и шоколада. Я же не знаю, как там у них, на Севере…

– Документы?

– Документы все взяла. Ноутбук, как видишь, тоже… Хотя я еду туда не работать, а отдыхать и попутно собрать материал для будущего романа.

Мы вытряхнули деньги из подушки, Володя уложил их в пакет и спрятал в спортивную сумку, а подушку, вернее, просто плотную плюшевую наволочку, я аккуратно сложила в свою сумку.