Алый талисман

— Еще напишет, — заверил Иван. — А знаешь, Наташа, мы ведь с твоим командиром, с Дворниковым, земляки. Оба из-под Тулы. Он из Чернского района, я — из Щекинского. Так что ты после войны приезжай к нам в Тулу. Посмотрим кремль, оружейный музей. В Ясную Поляну съездим… — И, замявшись, добавил: — Мы тебе с Жорой самовар подарим.

— Самовар? — Наташа рассмеялась, прищурив серые глаза. И с благодарностью посмотрела в лицо Алимкину.

— Приедешь? — спросил Иван.

— Приеду, если только ты не шутишь.

Самолет был готов к вылету. Механик Беднов, пыхтя, облазил по стремянке всю машину и, убедившись, что на его «крылатом танке» все в порядке, уселся в тени широкого крыла на брезентовые промасленные чехлы в ожидании командира. Вскоре, проверив крупнокалиберный пулемет в задней кабине и дав короткую контрольную очередь в воздух, к нему подсела Наташа.

— Ну что, Наталка, работает пулемет?

— Нормально, Никифор Данилович. Вот только пулемет при раскатке влево туго идет. Посмотрите, пожалуйста.

— Хорошо. Пойдешь получать задание, а мы с Федором глянем.

Федор Котов — оружейник самолета. Сейчас он, действуя длинной отверткой на манер указки, вводит в курс нового моториста Ивана Цыбуленко:

— Самолет Ил-два, Ванюша, состоит из следующих основных частей: крыльев и хвоста. Имеется также и мотор мощностью аж в тысячу семьсот лошадиных сил, начальником которого вы отныне назначаетесь. В случае необходимости вы будете подключаться на подмогу мне и младшему сержанту Беликовой, — Федя изобразил изящный реверанс в сторону Наташи, — так как наш аэроплан, Ванюша, крепко вооружен пушками и пулеметами. И их, между прочим, надо регулярно чистить. Я уверен, что вам это занятие понравится. А пока для вас есть первое поручение — сходить на склад и получить новую прицельную линию, так как старая сломалась.

Неожиданно появился Дворников, и Федора словно ветром сдуло. Беднов вперевалку подбежал к Дворникову и, глядя в широкоскулое курносое лицо командира, приложил заскорузлую пятерню к промасленной фуражке:

— Товарищ старший сержант, самолет к боевому вылету готов. Горючее, масло и боекомплект — полностью. Подвешены две бомбы ФАБ-сто и восемь эрэсов. Взрыватели мгновенного действия.

Дворников выслушал механика и строго заметил;

— Данилыч, отныне всякую болтовню пресекать!

— Есть пресекать! — с готовностью отозвался Беднов, поспешая за командиром на осмотр машины и, отыскав глазами Котова, погрозил ему пухлым кулаком.

Довольный осмотром самолета, Дворников сказал экипажу:

— Молодцы! А теперь, братья-славяне, затишье на нашем фронте подходит к концу. Так что всякие блаженные настроения выбросить из головы. Работать, как никогда, себя не щадить! Ясно?

— Ясно, товарищ командир, — ответил Беднов.

— Беликова, со мной на КП. Остальные — по местам, — распорядился Дворников. — Вылет через час.

Перебросив через плечо ремешок планшета и чувствуя на себе любопытные взгляды технарей соседних экипажей, Дворников зашагал вдоль стоянки. Наташа с трудом поспевала за ним.

Два оружейника бросили работу. Один сказал:

— Ну и стрелок у Дворникова!

— Агитатор она, слыхал? Тебя скоро просвещать будет, а ты вольности допускаешь!

— Уж и посмотреть нельзя.

Дворников озадаченно улыбнулся: «Вот черти, проходу не дают». Остановился, поджидая Наташу:

— Младший сержант Беликова, шире шаг! — И, обернувшись к оружейникам, пошутил: — Эй, парни, не уроните бомбу! Загляделись!

На командном пункте собрались летчики и воздушные стрелки. Начальник штаба майор Горнушкин, развернув оперативную карту, привычным движением повел по линии фронта острием красного карандаша:

— Противник на нашем участке продолжает усиленно концентрировать живую силу и технику, особенно танки. Интенсивное движение колонн отмечается в районе Томаровки, Борисовки и Соломина. В Соломине вчера летали Добкевич и Кривов. Оба вернулись на подбитых самолетах: районы сосредоточения сильно прикрыты зенитной артиллерией и истребителями.

— А где же наши истребители? — не вытерпел младший лейтенант Николай Савик.

Ломовцев порывисто встал из-за стола, метнул на пилота сердитый взгляд:

— Николай, не шуми. Я, может быть, лучше тебя знаю, каково без прикрытия.

Летчики понимающе переглянулись, припомнив недавний случай. Дело в том, что внешне комполка был чем-то похож на Суворова и, зная это, велел нарисовать на киле своего самолета портрет великого полководца, усилив его внушительной надписью: «Воюют не числом, а умением!». Как-то в очередном боевом вылете Ломовцева атаковали сразу четыре «мессера», словно забыв, что рядом летят другие «илы». Хорошо, что неподалеку с превышением барражировали «яки». Истребители живо откликнулись на энергичные призывы: «Сынки, сынки, меня атакуют!»…

На земле замполит Изотов, сбросив парашют, подошел к комполка — тот озадаченно подсчитывал пробоины на фюзеляже — и многозначительно сказал:

— Ну, теперь ты, командир, у нас настоящий батя. Даже истребителей стал сынками называть.

Ломовцев глянул на Изотова сверху вниз и строго заметил механику: