Алый - цвет боли (СИ)

— Приятного вечера.

С этими словами мужчина повернулся лицом к своей спутнице и возобновил разговор, прерванный нашим появлением. Его примеру последовали и остальные гости, так что вскоре в зале снова воцарился гул голосов.

Постепенно гости прекратили и вовсе обращать на нас какое-то внимание, и я смогла немного расслабиться. Но не надолго. Стоило Алексу всего на минутку отойти, как ко мне подошли. И не только для того, чтобы познакомится.

Женщина была невероятно красивой. Чего только стоили длинные золотистые волосы, убранные в сложную прическу. А алые губы и выразительные бирюзовые глаза… Но весь этот прекрасный образ вмиг испортила брезгливая усмешка, искривившая губы женщины.

— Ты, деточка, видимо не знаешь, — с сильным акцентом начала она на моем языке, — но место таких как ты в этом мире либо на коленях, либо в подвале.

Я невольно улыбнулась, но не стала ничего говорить в ответ. Женщина же наоборот умолкать не спешила.

— Не обольщайся сильно. Сегодня ты здесь, в этом зале, а завтра твой хладный труп найдут в сточной канаве.

— Вам бы лучше за сохранностью собственного тела следить, леди Вартрейт.

Я невольно вздрогнула. Здесь было многолюдно, и потому не странно, что приближения Тарфилда я не заметила. И пускай я уважала его стремление заступиться за меня, его вмешательство мне было неприятным. Мне хотелось получше узнать эту женщину, чтобы знать, чего от нее стоит ожидать. Вот только после появления некроманта, она замолчала и смерила мужчину неприятным взглядом. При этом уголок ее рта приподнялся в презрительной улыбке, и она гордо выпрямилась, свысока поглядывая на мага.

— Господин Тарфилд, вас до сих пор волнует судьба рабов, видимо упразднение прав на магически одаренных рабов отрицательно сказалось на ваших языках. Раньше вы были менее разговорчивыми.

К концу высказывания лицо некроманта начало напоминать застывшую маску. И лишь черные глаза сверкали пугающим внутренним светом. Я невольно поежилась и прониклась уважением к мужчине. А затем повторно вздрогнула, когда на его губах появилась пугающая своей холодностью улыбка.

— Вам тоже не помешает следить за своим языком, леди, — мрачно возвестил мужчина, — на моей шее ведь больше нет блокирующего ошейника…

Женщина побледнела и осмотрелась вокруг.

— Ты не посмеешь! — зло прошипела она, сверкая бирюзовыми глазами.

— А ты проверь, — холодно предложил мужчина.

Женщина поджала губы, еще раз осмотрела зал, и решительно отступила, оставив нас наедине.

— Спасибо, конечно, но не стоило… — тихо проговорила я.

Мужчина все еще смотрел вслед демоннесе и не сразу отреагировал на мои слова. Но, все же, тряхнув головой, он посмотрел на меня и нахмурился.

— Не будьте столь самонадеянны, леди… Эта дрянь не стала бы медлить с исполнением угроз.

С этими словами, он подцепил пальцами что-то невидимое моим глазам и в следующее мгновение на пол рваными лохмотьями посыпалась какая-то дрянь.

— Что это? — скорее удивленно, чем испуганно спросила я.

Мужчина улыбнулся, но ответить не успел. В этот момент как раз вернулся Алекс с напитками и вручил мне бокал.

— Господин Тарфилд?

Некромант почтительно склонил голову и посмотрел на меня.

— Присматривайте за своей невестой, мой лорд… — с усмешкой проговорил он и удалился.

— Что-то успело случиться, пока меня не было?

Я только вздохнула, решив не портить демону настроения своим рассказом, и теснее прижалась к нему.

За весь вечер к нам успело подойти не менее тридцати женщин разных рас и народностей. Но все они как одна упорно игнорировали мое присутствие, строили глазки Алексу и упорно не замечали его недовольства. Одна дама, совершенно не стесняясь моего присутствия, предложила Алексу уединиться с ней в одной из комнат дома. Надо было видеть, какими глазами на меня после этого смотрел демон. К концу приема демон выглядел мрачнее тучи, но женщины продолжали к нам подходить, все по той же схеме, полностью игнорируя меня и не стесняясь в выражениях. Возможно, этому способствовало то, что по их мнению я не знала их языка, а может, они просто считали меня пустым местом. Вначале это нервировало, и даже злило, но к концу приема мне стало совершенно все равно, так как все мои мысли были занятии совершенно другим.