Алый – цвет боли (СИ)

Было весело и уютно. Все мои тревоги куда-то исчезли. В гостиной царил веселый гомон. Мужчины смеялись и разговаривали о чем-то своем. Маринка все время меня подкалывала и бросала на Алекса игривые взгляды. Пинать ее было нельзя, и потому я только тихо ругалась, напоминая ей о муже и ребенке.

В какое-то мгновение все прекратилось. Я даже не сразу поняла, что именно произошло. Мы все еще смеялись с очередного высказывания Маринки, когда за моей спиной выросла огромная тень.

— Я очень рад, наконец, познакомится с семьей Алекс.

Я мгновенно побледнела и повернулась лицом к демону. Он стоял, возвышаясь над всеми присутствующими.

— Вашу дочь я бесконечно люблю, и вы все наверняка осведомлены о нашей помолвке, — тихо продолжил он, и у меня внутри резко похолодело. — Я знаю, что сперва должен был спросить благословения у ее родителей. Но так вышло. И поэтому, я спрашиваю сейчас…

Я сглотнула и ощутила, как все нарастает нехорошее предчувствие.

— Конечно! — выкрикнула мама и вскочила со своего места, чтобы расцеловать парня в обе щеки.

Отец поднялся неторопливо, окинул демона пристальным взглядом, после чего протянул ему ладонь, Алекс протянул свою и благодарно улыбнулся.

— Ты же понимаешь, что она у нас единственная дочь? — все еще держа руку Алекса в крепком захвате, спросил отец.

Алекс мгновенно посерьезнел и кивнул.

— Я никогда не обижу ее и не дам в обиду…

Отец кивнул и, наконец, отпустил руку Алекса.

— Я бы хотел, чтобы все вы присутствовали сегодня на церемонии бракосочетания.

В это мгновение я, наконец, поняла, что именно мне во всей этой истории не нравилось. Я попыталась вскочить, но не смогла. Ноги отказывались подчиняться. Я попыталась заговорить, но губы отказались шевелиться.

«Знаю, ты в бешенстве, но я не собираюсь тебя отпускать», — прозвучало в моей голове, и я мысленно взвыла.

И с какой это радости он вдруг может меня контролировать!?

«Это трудно, но кровная связь дает мне небольшое преимущество. Закончи мы ритуал бракосочетания, и я бы уже не смог проделать что-то подобное».

Впервые пожалела о том, что еще не замужняя. Парень тем временем присел рядом и поцеловал меня в щеку.

— Знаю, ты злишься, но ты сама виновата, я хорошо учусь, и твои слова о том, что обычаи моего мира ничего не значат в твоем — запомнил.

Мне впервые захотелось вырвать себе прежней язык и скормить его… кошке, к примеру, вон как она мурлычет, слизывая крем с пальцев Маринки.

— Я так за вас рада, — высказалась Маринка и неловко обняла меня, стараясь не испачкать кремом платье.

А мене стало еще хуже, когда я вспомнила о надетом на мне белье и этом самом чертовом платье. Как же, обязательное белое платье! Ужас все нарастал. Я беспомощно взглянула на Никиту, чувствуя, как мои губы против воли растягиваются в улыбке. Парень только взгляд отвел. Сговорились, значит! Ну конечно, откуда еще Алекс мог узнать о том, что у родителей нужно спрашивать благословения! Предатель!

Тем временем мое тело жило своей жизнью и с радостью отвечало на все объятия и с улыбкой принимало поздравления. Я попыталась сопротивляться, но не смогла ничего сделать.

— Перестань, у тебя все равно ничего не получится, — хрипло прошептал мне на ухо Алекс.

В то же мгновение ужас был сметен волной убийственной ярости. Сотни сценариев в мгновение ока пронеслись перед моим внутренним взором. Он же меня отпустит в конечном итоге. Не станет же он меня контролировать до конца моих дней. Банально сил не хватит.

И я притихла, отстраненно наблюдая за происходящим, и тщательно продумывая план предстоящей мести.

Глава 25

Демон подготовился тщательно. Закончив с поздравлениями, меня отвели в мою старую комнату, где меня ожидало длинное белое платье, украшенное тончайшим кружевом. Одевали меня Маринка с мамой. Емми стыдливо стояла в стороне и бросала на меня виноватые взгляды. Лично на нее я не злилась. Но вот то, что она после всего этого получит в свое пользование целого и невредимого Никиту, я гарантировать уже не могла. Ни Маринка, ни мама моего состояния не замечали. Как и отец с Андреем. Те же, кто в силу своих особенностей не поддавались подобному влиянию, просто молча позволяли всему этому происходить.

Макияж мне делала Маринка. Получилось красиво, но лично я ее работу по достоинству оценить была не способна. Слишком сильным было желание лишить некоторых рогатых их жизни. И с каждой минутой это желание только возрастало. Прическу мне делала мама. И будь я в другом состоянии, мне бы все понравилось. А так я могла только бессильно бесится. Я ведь даже вслух выругаться не могла.

Когда я уже была готова, девушки ушли прихорашиваться, а я осталась с мамой наедине. Женщина в очередной раз расправила все складки на нежной шелковой ткани платья и замерла, глядя на меня полными слез глазами.

— Знаешь, — внезапно тихо заговорила она.

Естественно ответить я не могла. И лишь почувствовала, как растянулись в улыбке губы.