Алый Завет

Двинувшись вперед, не заботясь о том, что может оскорбить правителя, шагая прямо по накрытому «столу», Кавим подошел к Имисалю на расстояние пары метров.

— Я не боюсь тебя, старый подонок, — бросил он дяде прямо в лицо. — За то, что ты сделал с моей семьей, со мной, с моими братьями, я уничтожу тебя!

— Ты глупец, племянник, — прикрыл глаза Эль Муджах. — Но ты сделал выбор.

Аристократ тоже выхватил свой клинок, и оба воина замерли друг на против друга. Гости амира немедленно встали и отошли к стенам просторного зала, чтоб ненароком не угодить под горячую руку Градмастера, ведь о его силе было известно многим присутствующим… Единственные, кто не побоялся остаться на своих местах, это правитель Фатир и мы с Асталом.

— Пусть одержит верх тот, кто бьется за истину! — Громко объявил Эль Шех, и эта его фраза была всеми воспринята как благословение и команда к началу поединка.

Имисаль, обратившись к Искре, сразу же закрутил своей саблей умопомрачительную мельницу, и дымчатая сталь угрожающе загудела, окутывая его непроницаемой призрачной стеной. Скорость движений Грандмастера оказалась настолько велика, что узоры, которые он плел клинком, смазывались и плыли, гипнотизируя своей смертельной притягательностью. Он ловко перебрасывал саблю из одной руки в другую, подхватывая крутящийся эфес в воздухе. И я, честно, даже не мог представить, что можно было противопоставить такому противнику в прямом столкновении находясь хоть на одну ступень ниже его ранга.

Кавим же, в противовес дяде, не стал тратить силы на вульгарную демонстрацию своих умений, а занял выжидательную позицию, сложив сабли параллельно и опустив остриями к полу. Он предлагал противнику сделать первый ход, с виду будто бы и не опасаясь, что он же может стать для беглого южанина и последним…

Пожалуй, пока ничего еще не началось, мне следует сказать, что система фехтования в султанате сложилась несколько иная, нежели в Исхиросе. Если в империи воины предпочитали прямые мечи, толстые рапиры или тяжелые шпаги, то шахирцы широко орудовали изогнутыми клинками. В первую очередь это обуславливалось тем, что в непомерно жарком климате пустыни и степи попросту невозможно было долго носить полный доспех. А потому и потребности пробивать латы у здешних бойцов не возникало. Зато существовала необходимость быть быстрым и смертоносным, как бросок ядовитой змеи. И более легкие сабли отвечали этому требованию как нельзя лучше.

Воины песков и степей практически не носили защиты. Максимум, который они могли себе позволить, это кираса, шлем, плотный стеганный халат и широкий кушак на поясе. Руки и ноги шахирцев, как правило, оставались практически голыми, становясь первейшими целями в любой схватке. Владеющие и Магистры, к примеру, были способны перерубить ногу взрослого мужчины за один лишь удар, но не спешили злоупотреблять своей физической силой. Вместо этого, они делали ставку на нечеловеческую скорость.

Так сложилось, что южане никогда не пытались порубить противника как тушу в мясницкой лавке. Такие избыточные усилия могли прикладываться только против Владеющих земли, потому что иначе пробить их дубовую кожу невозможно. Вместо этого бойцы стремились просто прикоснуться лезвием к врагу, а затем совершить резкое возвратное движение. Со стороны это больше походило на поглаживание, однако, уверяю, никто бы не захотел подвергаться таким «ласкам». Повреждения, наносимые такими режущими атаками, были поистине ужасными. Шансов пережить такую рану в здешнем негостеприимном климате оставалось исчезающе мало, вне зависимости от того, какая часть тела пострадала.

А какие возможности даровала сила Грандмастера, оставалось только догадываться… По сути, боец такого ранга был ограничен только физическими характеристиками своего оружия. На этом уровне развития Искры даже зачарованный металл раскалывался от неправильного приложения нагрузки. А потому многие шахирцы отдавали предпочтение пластичным и гибким лезвиям из дымчатой стали, которая здесь была аналогом дамаска, известного в моем прошлом мире. Бытовало мнение, что такой саблей можно было опоясаться, закрутив клинок вокруг себя. И он после этого надругательства ни на единый градус не изменил бы своего положения относительно рукояти.

И как раз таким оружием сейчас и размахивал Имисаль, медленно подступаясь к своему племяннику. Мне даже казалось, будто от сверхъестественной скорости лезвие в его руках изгибалось, подобно гибкому кнуту. И при таком поведении стали, очень трудно было понять, по какой траектории полетит лезвие. И вот старый аристократ сделал свой первый выпад…